Морская политика России 80-х годов XIX века - [50]

Крейсер «Азия», командир которого Ф.И. Амосов был назначен старшим из российских командиров в Александрии

Трудно сказать, что именно заставило И.А. Шестакова отказаться от посылки фрегата. Скорее всего, по просьбе беспокоившегося о судьбе консульства Н.К. Гирса он отправил в эпицентр событий ближайшие корабли. Первым из них оказался возвращавшийся с Тихого океана крейсер «Азия», под командованием капитан-лейтенанта Ф.И. Амосова. 28 мая «Азия» прибыла в Суэц, откуда, преодолев канал, Ф.И. Амосов намеревался идти в Александрию, где можно было заняться ремонтом корабля. Но в Суэце командир получил телеграмму с приказанием следовать в Неаполь. 30 мая крейсер достиг Порт-Саида и задержался, чтобы подлатать протекавшие котлы. Утром следующего дня в Порт-Саид пришло известие о кровопролитии в Александрии, и туда двинулось большинство из стоявших в порту военных судов. Поэтому когда 3 июня Амосов сообщил российскому консулу, немцу Г. Броуну, что собирается сняться с якоря, последний настоятельно просил его остаться, объясняя это опасениями европейских колонистов за свою безопасность[267].

Капитан-лейтенант внял просьбе и приказал прекратить пары, доложив обо всем в Петербург. И.А. Шестаков, получивший его рапорт 5 июня, согласился оставить «Азию» в Порт-Саиде, направив в Александрию из Пирея клипер «Забияка», под командованием капитан-лейтенанта Л.Н. Ломена. Александр III одобрил его распоряжения[268]. Однако прежде, чем Ф.И. Амосов узнал о них, он получил предыдущую телеграмму управляющего министерством с приказанием идти в Александрию и утром 4 июня покинул Порт-Саид.

Броненосный корабль «Петр Великий» под флагом контр-адмирала П.А. Чебышева. Средиземное море, 1882 год

Переход занял сутки. 5 июня Ф.И. Амосов уже представлялся И.М. Лексу, который сообщил ему содержание депеши Министерства иностранных дел, предписывавшей оставить корабль в Александрии на случай эвакуации персонала консульства и германских подданных. Но в тот же день капитан-лейтенанту передали последние приказания И.А. Шестакова, противоречившие указаниям Н.К. Гирса. Разрешил это противоречие И.М. Лекс, не считавший нужным возвращать крейсер в Порт-Саид. Надо полагать, что окончательное согласование распоряжений двух министерств произошло между 5 и 7 июня. В итоге Ф.И. Амосова назначили старшим из командиров в Александрии, Л.Н. Ломен был подчинен ему, а он, в свою очередь, начальнику отряда судов в Греческих водах, контр-адмиралу П.А. Чебышеву. 7 июня И.А. Шестаков отправил П.А. Чебышеву предписание передать Ф.И. Амосову инструкцию, но самому в Александрию не ходить, а держаться с броненосцем «Петр Великий» в восточной части Средиземного моря, не теряя телеграфной связи с Петербургом[269].

Очевидно, руководство Морским министерством намеревалось следить за ситуацией не только в Египте, но и в левантийских владениях Порты, на подступах к Дарданеллам. Впрочем, П.А. Чебышев истолковал приказание по-своему, и вскоре броненосец под его флагом оказался в Тулоне, что вызвало недовольные запросы из Петербурга.

Так как непосредственное участие кораблей российского флота в событиях Египетского кризиса достаточно подробно описано в монографии Г.А. Нерсесова, мы коснемся лишь наиболее важных его аспектов[270].

Прежде всего отметим, что Морское министерство проявляло интерес преимущественно к судьбе Суэцкого канала, результатам обстрела фортов Александрии английской эскадрой и подробностям перевозки британских войск в этот порт. Как и следовало ожидать, Александрия досталась англичанам без особого труда. Сосредоточив там после резни 31 мая эскадру вице-адмирала Ф.Б.П. Сеймура, Сент-Джемский кабинет, судя по всему, поощрил командующего к решительным действиям. Во второй половине июня, дождавшись присоединения кораблей из состава эскадры Английского канала, под командованием вице-адмирала У. Доуэлла, и резервной, под флагом герцога Альфреда Эдинбургского, Ф.Б.П. Сеймур стал искать повода для применения силы. Воспользовавшись слухом о намерении египтян заградить входы в гавань минами, он пригрозил им репрессиями. Египетские власти слух опровергли, но на всякий случай распорядились приготовить к бою артиллерию береговых укреплений, а после того, как 24 июня адмирал потребовал прекратить эти работы, ответили резким отказом, который и послужил предлогом к бомбардировке,

25 июня, когда ее неизбежность стала очевидной, весь персонал российских консульств в Египте перебрался на стоявшие в гавани «Азию» и «Забияку». Вечером 27 июня И.М. Лексу вручили предупреждение британского генерального консула о предстоящей акции, с предложением эвакуировать всех российских подданных в течение суток, а утром 28 июня Ф.И. Амосов получил официальное письмо Ф.Б.П. Сеймура о запланированном на следующий день обстреле укреплений. Капитан-лейтенант немедленно телеграфировал об этом И.А. Шестакову, а тот доложил Александру III[271].

Спустя несколько часов оба военных корабля и пароход РОПиТ «Великий Князь Константин» вышли на внешний рейд. Покинули порт отряды контр-адмиралов: французского — Конрада, австрийского — Виплингера, американского — Никольсона и суда других стран.