Морская чайка - [32]

Катер помчался в синее море, а мы с Павликом переглянулись. Павлик, наверное, тоже понял, о чем шел разговор.

— Слышал? — спросил я тихо.

— Ты про нарушителей? — переспросил Павлик. Оказалось, что он не такой уж и простак. — У нас не пройдут! У нас их сразу возьмут за жабры.

Я не знал, что это значит — «возьмут за жабры», но догадался, что речь идет о нарушителях границы, которым здесь не поздоровится, если они не уймутся.

— Уже скольких шпионов он поймал, — подмигнул Павлик в сторону моего дедушки. — Сам министр ему благодарность прислал.

Я слушал, разинув рот. Так вот какой у меня дедушка! Я думал, что он обыкновенный рыбак, а он у меня герой. И, смотри ты, не признается!

И я пристал к дедушке:

— Дедушка, расскажите!

— О чем тебе рассказать, внучек?

— Ну… как вы шпионов поймали.

— Шпионов? — удивляется дед.

— Ага!

— Есть о чем говорить… Да разве я сам? То мы все вместе. А как же… Известно, внучек, что кто к нам с мечом, тот от меча и того… Понял? Уже все знают: пойдет к нам враг, так назад не вернется.

Эх, не то говорит дедушка, не то… «Все вместе»… Но почему же, если так, Павлик подмигивает? Не хочет, мол, дедушка рассказывать о себе.

Наша моторка в это время уже приблизилась к первому ставнику. Ну, ничего, я еще упрошу дедушку. Ночью, когда спать ляжем, он мне все расскажет. В этом я нисколько не сомневаюсь…

На этот раз в «котлах» было еще больше рыбы. А в одном из них — кроме кильки, много ставриды.

— Значит, пошла рыба! — весело перекликались друг с другом рыбаки.

Когда мы возвратились на базу, дедушке сказали, что его уже ждет радостное сообщение.

— Шьо я вам говорил? — тараторил Жорка-одессит. — Телеграмма получена! Целый табун рыбы идет, а вы рассуждаете…

Мой дедушка как бы помолодел даже, получив такую телеграмму.

Я ИДУ В МОРЕ

В эту ночь никто в нашей хате не сомкнул глаз. Как только мы с дедушкой вернулись домой, бабушка тут же накинулась:

— О, уже притащились! Посмотрите на них, порадуйтесь!

— А что такое, старая? Какая тебя муха укусила?

Бабушка всплеснула руками:

— Вы слышали такое? Еще меня и муха укусила! Сам изо дня в день тащит ребенка в море, морит голодом, истощает, а меня еще и муха укусила! Скоро мальчик ноги протянет, а ему хоть бы что…

— Да что вы, бабушка! Я же совсем не устал.

— Еще бы — силач этакой! Одни кости торчат.

— Что вы, бабушка! Это же у меня мускулы! Вот попробуйте.

Я воинственно сжал кулак, согнул правую руку. Мой мускул стал твердым как камень. Но бабушка не пожелала испробовать мою силу. Дедушка ошарашил ее своим приказом:

— Хватит ораторствовать, готовь сумку. В море идем. Рыба пошла…

Бабушка даже присела от удивления:

— Скумбрия?

— Ясно, что не кефаль.

Дедушка по-настоящему сердился на бабушку. Даже не смотрел ей в глаза.

— Значит, надолго уйдешь? — спросила она.

— Разве я знаю, какой улов будет?

Бабушка немного помолчала, а затем опять пристала к дедушке.

— Ну и привычка у человека! Как ветер влетел, и готовь ему сумку. Не мог дня за три предупредить. А теперь как я буду ту сумку готовить?

— Не ворчи, старая. Откуда ж я мог знать, что рыба пойдет?

— Смотри на него! — еще больше загорелись серые бабушкины глаза. — Ты не знал. А я загодя должна все знать и обо всем подумать?

Дедушка равнодушно махнул большой мозолистой рукой:

— А ты не думай, не заботь себе голову. Нечего в сумку положить — и так обойдемся. В море идем, не в пустыню.

Но бабушка не могла угомониться: ее, как видно, на кривой не объедешь.

— Ты мне, старый башмак, не напускай туману в глаза и не задирай нос. Ишь какой, уже и слова ему сказать нельзя, уже он и надулся, как индюк!

Затем бабушка обращается к маме:

— Ох, Оксанка, и намучилась же я с ним! Ох, и нагоревалась. Уже я и молчу, уже и воды набираю в рот, — все равно хоть круть-верть, хоть верть-круть, а он выведет тебя из терпения.

Моя мама только улыбается: она-то хорошо знает, кому из них невтерпеж стало…

— А вы не беспокойтесь, мамуся, я сейчас соберу папе все, что ему надо..

Только теперь я сообразил, что дедушка надолго отправляется в море и что начнется настоящая рыбная ловля. И мне так захотелось пойти вместе с ним, тем более что я уже рыбак, потому что дважды вытаскивал рыбу из «котлов», да и пообещал дедушке, что стану рыбаком.

— Мама, — говорю я решительно, — я тоже поеду с дедушкой.

Мама удивленно взглянула на меня. И ответила она сурово, как всегда в таких случаях, когда надо было в чем-то решительно отказывать:

— Товарищ Даня! Вы, кажется, беретесь не за свое дело. Вам что, на берегу тесно?

— Вот и тесно! — говорю я. — Вот и тесно! И все равно я пойду с дедушкой. Правда, дедушка?

Дедушка будто и не слышал меня. Я понял: он не возражает, но, как видно, не хочет ссориться с бабушкой и мамой. И я начал отстаивать свое право:

— Что я, гулять сюда приехал, что ли? Что я, на берегу должен отлеживаться да бутербродики кушать? Я не хочу, как Асик, я хочу дедушке помогать. Все равно я поеду с дедушкой.

— Ишь какой рыбак! — улыбнулась мама.

А бабушка опять напустилась на дедушку:

— Вот до чего доводит твоя наука. «Садись в баркас, внучек», — передразнила она дедушку. — Разбаловал мальчугана! И когда уже ты, старый, начнешь думать над тем, что делаешь…