Морская чайка - [27]

— Чаечка, вот еще рыба. Иди, глупенькая, поешь!

Она жадно смотрит на бычков, но не подходит. До чего же несообразительная птица! Можно ли такую дрессировать?

Держа рыбу на кукане перед собой, я начал приближаться к чайке. Она поглядывает на рыбу и в то же время удирает. Нет, без дедушки Дурова я с этим делом не справлюсь. А может быть, чайки вообще не поддаются дрессировке?

Я оставил рыбу около котелка с водой, а сам опять уселся на старых сетях. Спустя некоторое время чайка вышла из темного угла, приблизилась к воде. С минуту постояла она возле бычков, посмотрела на них довольно внимательно, но есть не стала. Я заметил, что она почему-то не берет бычков, лежащих на чердаке. А воткнешь рыбу в клюв, она перевернет ее с боку на бок и проглотит. Не поднесешь к самому носу — не возьмет сама. Уж очень она дисциплинированная.

Воду, однако, сама пила. Остановилась возле котелка, ткнула свою кривую саблю в морскую воду, набрала ее полный рот, как курица, запрокинула голову и проглотила. Это продолжалось долго. Должно быть, ей нравилась морская вода, и она смаковала ее. Но скорее всего, ей просто было жарко, как и мне, на чердаке,

Вздохнув, я встал. Нет, наверное, ничего не выйдет из такой моей дрессировки. Не получится из меня дедушка Дуров.

Я вспомнил, что Коська ждет меня. Сегодня он столярничает в своей мастерской. И я, махнув рукой на свою непослушную чайку, побежал в гости к Коське.

СЕМЬ РАЗ ОТМЕРЬ

У Коськи, как видно, дела не клеились. Он был сердит.

— Не мог позднее прийти? Или и твоя мама, как Асикова, только то и делает, что кормит сынка?

Коська возился со своим «спутником».

Я долго рассматривал ящик, похожий на маленький голубятник. Наконец спросил:

— А почему без окошка?

Коська насмешливо фыркнул:

— Разве бывают окошки в ракетах? Там же все герметически закрывается. Туда, брат, как попадешь, так разве только по телевизору увидишь, что делается снаружи. Я читал в одной книге. Но для кота нет смысла ставить телевизор.. — Все равно он ничего не поймет. А если и поймёт что-нибудь, то не расскажет.

Я согласился, что действительно коты-астронавты не нуждаются ни в окошках, ни в телевизорах.

Коська продолжал мастерить «спутник», а коты смотрели на него укоряюще-сердитыми глазами. Мне стало жалко ни в чем не повинных животных. И я сказал:

— Они могли б мышей ловить… гулять… Жалко же…

Коська обиделся:

— Жалко… Что ж, я их режу, что ли? Это же для науки, понимаешь? Да у меня они вообще лучше, чем дома, живут. Там им еще мышей надо ловить, чтоб кормиться, а у меня они как в доме отдыха. Сиди себе, отдыхай и ешь свежих бычков. И живут они тут в коллективе, а так, сам знаешь, всегда веселее. Ого! Да они здесь нисколечко не скучают…

— Но все равно они как в тюрьме, — неуверенно возразил я.

— Подумаешь! В зоопарке не какие-нибудь кошки, сами львы, да и тигры в клетках сидят. И не жалуются… А тут коты, да еще для такого дела. Я же их для ученых готовлю…

— Ничего у тебя не выйдет, — сказал я. — Брось ты этот «спутник», лучше голубятник сделаем.

Коська рассердился:

— Болтаешь! Лучше иди помогай.

Об этом я только и мечтал. Пока Коська строгал бруски, я по его указанию должен был отпилить доску.

— Да смотри мне, — сурово предупредил меня Коська. — Испортить доску нетрудно, а достать ее у нас труднее, чем стопудовый камень с морского дна. Так что получше меряй. Слышал такую поговорку: «Семь раз отмерь, один раз отрежь».

Я часто слышал эту поговорку. И отмерял даже не семь, а десять раз. А когда отпилил доску, оказалось, что она на два пальца короче, чем надо. По-моему, это не такая большая беда — можно брусочком надставить. Но Коська так рассердился, что даже лицо его потемнело.

— Эх ты, мастер-ломастер! — ругнул он меня. — Теперь где хочешь доставай доску!

Я растерялся. Где же я достану доску, если здесь, куда ни посмотришь, все степь да море. Даже заборы везде каменные, не то что у нас, в Белоруссии. Вот оттуда, где папа служит, я мог бы целый грузовик досок привезти. Если бы мне туда смотаться…

— Туда… туда… Ты мне тут доставай! — Коська уже совсем забыл, что мы друзья. Он прибавил еще более недовольным тоном: — Понаезжают сюда всякие… Только вещи портят…

— Так я же не нарочно…

— А мне что до того? Где хочешь, там и доставай доску. У своего дедушки на чердаке поищи, там, наверное, есть.

Я вспомнил, что на дедушкином чердаке действительно валяются доски. И, как видно, они совсем не нужны ему.

— Ладно, — говорю, — я у дедушки выпрошу. Дедушка мне не откажет.

Коська еще больше рассердился:

— Вот еще, балда-балдович! Он выпросит! Да что он, твой дед, маленький, что ли? Так он и дал доску. Смотри, он тебе так даст, что до старости будешь помнить. Тайком надо взять!

И в самом деле, для чего просить? Еще неизвестно, даст дедушка доску или не даст, а незаметно взять проще всего.

— Ладно, — говорю, — можно и так добыть. Только вместе пойдем. Я достану, а ты отнесешь.

Коська немного поворчал, но все же согласился.

— Понаезжают всякие… — бормотал он всю дорогу. — А ты страдай… И ходи за ними следом, как жеребенок за кобылой…

Я полез на чердак, а Коська спрятался за домом. Я должен был в окошко, что в крыше, выбросить ему доску. На чердаке и впрямь нашлась самая подходящая. Я ее спустил на землю. И как раз в ту минуту, когда я подумал, что уже все в порядке, случилось непредвиденное: Коську заметила моя бабушка.