У Солнышкина похолодели нос и уши. Он заглянул в окно и сквозь занавеску увидел своих друзей. Они сидели за столом у самого окна.
Перед ними громоздились тарелки с бутербродами, а посреди стола стояли кружки с пивом.
- За удачу! - сказал Васька и поднял кружку.
- За Солнышкина! - хихикнул Стёпка, проглотив бутерброд с красной икрой.
Солнышкин хотел уже стукнуть в окно и потребовать хоть кусок хлеба. Но тут за его спиной раздался укоризненный голос:
- Ай-яй-яй, молодой человек…
Солнышкин оглянулся. На него с доброй усмешкой смотрел невысокий старичок в морской форме. Солнышкин, краснея, отошёл от окна и сделал вид, что прохаживается.
А между тем, пока он прохаживался, в подвале происходили следующие события.
Стёпка допил последнюю бутылку пива и пробормотал:
- Хочу спать, пошли в каюту.
- Сейчас, только закушу, - сказал Васька и ткнул по ошибке вилкой в толстую лапу артельщика.
- Ого-го! - взвыл Стёпка. - Этак ты меня ночью укокошишь якорем! Нужен ты мне, друг нашёлся!
И когда Солнышкин в третий раз заглянул в окно, он увидел, как Васькина рука, на которой было написано «Дружба - закон моря», врезалась в Стёпкин глаз так, что по всему ресторану разлетелись искры. Один из бывалых моряков с криком «Полундра!» даже бросился заливать огонь пивом. А Васька и Стёпка тут же вылетели на улицу.
Наверное, оба друга так и легли бы под ноги прохожим. Но навстречу им бросился Солнышкин, и они вдвоём повисли на его плечах.
- Солнышкин! Солнышкин! - плакал Васька. - Спаси меня, Солнышкин! Тону! Закон моря! Матрос должен спасать своего капитана. Слышишь, вода?
Рядом и вправду булькало и плюхало, как в трюме. Это переливалось пиво в брюхе артельщика.
- Тону! - кричал Васька.
- Тонешь, давно тонешь! - раздался вдруг насмешливый голос.
Сбоку подкатила милицейская машина. Из неё выпрыгнул молодой лейтенант, открыл заднюю дверцу и затолкал в неё обоих друзей, освободив Солнышкина от тяжёлой ноши.
- Спасём! - сказал лейтенант. - Обязательно спасем!
И машина скрылась в темноте.
Солнышкин присел на порог и стал думать, где бы устроиться на ночлег. Как вдруг опять услышал голос:
- Ай-яй-яй, молодой человек! И не стыдно?
Он обернулся и увидел прежнего старичка в морской форме. Это был известный всем морякам старый инспектор океанского пароходства Мирон Иваныч. Больше всего на свете он любил море. Отправляя в океан пароходы, он мечтал о кругосветном плавании. Но так и не смог за всю жизнь выбраться в путь. Его и теперь приглашали в плавание, но он показывал на свои галоши и говорил:
- У меня теперь одно плавание. Мои старые баржи делают две мили в сутки. Одну из дому сюда, вторую - обратно.
Звали его ещё Робинзоном потому, что жил он в старом доме один. Но вспоминали его на всех морях. Вывел в люди он многих моряков. А тех, кто мечтал о плаваниях и пароходах, старый инспектор узнавал за квартал.
- Ай-яй-яй, мечтали о море и чуть не попали в милицию? - сказал Солнышкину Мирон Иванович.
- А вам какое дело? - угрюмо буркнул Солнышкин.
- А я ищу матроса на судно, которое отправляется в кругосветное плавание. Только вежливого…
- Мне не до шуток, - невесело ответил Солнышкин.
- Тем лучше, - улыбнулся старик. - Будем знакомы. Робинзон. Старый Робинзон… - И он протянул руку.
- Солнышкин, - удивлённо ответил Солнышкин.
- Ну, вот и хорошо, Солнышкин. Разрешите мне пригласить вас в свою каюту. На моём корабле нет креветок и виски. Но голландский сыр, чашка чёрного кофе и мягкая постель всегда найдутся.
Всё-таки Солнышкину везло!
Робинзон заложил руки за спину, и они стали подниматься по сопке, на которой Солнышкин уже побывал сегодня с Васькой. Только вместо облака на ней сидела громадная луна, окружённая звёздами, и заливала всё жёлтым-жёлтым светом.
Робинзон расспрашивал Солнышкина о его похождениях, и поэтому усталый Солнышкин не обратил внимания на тот удивительный факт, что они поднимаются вверх, а не спускаются к морю.
Наконец они остановились у старинного островерхого домика, который возвышался на крутой скале и отбрасывал вниз большую тень. Робинзон показал на дверь:
- Сюда! - Щёлкнул ключом и сказал: - Каюта к вашим услугам!
Солнышкин нерешительно вошёл в комнату. Не веря глазам, повернул голову влево, потом вправо, потом снова влево и снова вправо и восхищённо выпалил:
- Вот это да!
Комнаты не было. Под ногами лежала корабельная палуба. Напротив двери у единственного большого окна, смотревшего на бухту, был укреплён корабельный штурвал с отполированным колесом. Вместо окон в стенах были иллюминаторы. Над одним висел барометр, а рядом с другим спасательный круг, на котором было написано: «Один за всех». На полке рядом с книгами лежала подзорная труба и розовели морские раковины.
С потолка свисали пальмовые листья. Одна стенка была сделана из пальмовых стволов, а топчан был накрыт шкурой медведя.
- Вот на этом судне и спасается старый Робинзон! - подмигнул Солнышкину старик и подтолкнул его к распахнутому окну.
Вся бухта внизу сверкала, и в темноте переливались разноцветные огоньки. В море над чёрной водой вспыхивал и гас свет маяка. Над ним светили громадные звёзды, и Солнышкину показалось, что он плывёт по далёким южным морям…
