Море воспоминаний - [53]
И хотя я знаю, что не имею права надеяться на это после стольких лет без единой весточки о тебе, может быть, ты вернешься во Францию, как мы когда-то мечтали, и наша жизнь снова станет такой же, как прежде, до того, как судьба вмешалась и заставила надолго позабыть о мечтах.
Я должна закончить сейчас же и сбегать на почту, чтобы отправить это письмо, прежде чем мы отправимся в Эльзас. Нам предстоит долгое во всех смыслах путешествие, но теперь в темноте появился свет. Напиши нам поскорее, дорогая Элла.
С любовью,
Каролин ххх
2014, Эдинбург
Я подношу листок поближе к лампе, чтобы разобрать несколько строк, которые слегка смазаны. Конверт лежал на дне обувной коробки, полной писем, большинство из которых от Каролин. Но это и еще несколько – от Кристофа. Я провожу пальцами по странице, представляя, как он держит ручку, пишет слова, складывает листы бумаги и запечатывает их в конверт. Как тяжело, должно быть, было у него на сердце, и в каком смятении была Элла, когда дрожащими пальцами открывала конверт и читала это письмо от призрака, память о котором, как ей казалось, наконец стала отпускать.
Сен-Мари-де-Ре
31 октября 1945 года
Дорогая Элла!
Я пришел на пляж, чтобы написать это письмо, сидя спиной к дюнам и подставляя лицо солнцу, которое так приятно ощущать после долгих месяцев, проведенных на больничной койке. Пока я подбираю слова, ветер старается вырвать бумагу из моих рук, еще больше усложняя мою задачу.
Я много раз начинал писать тебе, но рвал эти письма, потому что кажется невозможным выразить на бумаге все, что я хочу сказать. Но в то же время я чувствую, что должен это сделать. Даже если мое письмо причинит нам обоим боль, молчание между нами невыносимо.
Я хочу начать с поздравлений тебя с замужеством и с тем, что ты скоро станешь мамой. И пожалуйста, поверь, что мои добрые пожелания искренни. Ангус – очень счастливый человек. Ты заслуживаешь много радости и много любви.
Когда я смотрю, как волны набегают на песок, воспоминания о тебе возвращаются. Эти воспоминания – то немногое, что действительно ценно. Они поддерживали меня, когда казалось, что все потеряно. Я безмерно благодарен тебе за это. Ты должна знать, дорогая Элла, что помогла мне пережить страх и ужас войны, что даже в самые мрачные моменты я знал – истина и красота в конечном счете восторжествуют. Я нес их в себе, они были неприкосновенны и нерушимы в моем сердце. Ты была со мной, помогала мне справиться с каждым испытанием…
В тот день, когда это случилось, когда жизнь изменилась навсегда, я стоял на посту. Было солнечное майское утро, я помню кроны свежей зеленой листвы над моей головой, прозрачный воздух, наполненный птичьим пением. Я отложил винтовку и достал альбом для рисования, хотел запечатлеть красоту этого места и отправить набросок тебе в следующем письме… Чтобы ты улыбнулась, когда откроешь его, понимая, что я все тот же старина Кристоф, находящий красоту в самом обыденном. Мне хотелось нарисовать, как солнечный свет пробивается сквозь листву к покрытым мхом камням у ручья…
«Забавно, – подумал я, делая набросок и не придавая мыслям особого значения, – птицы перестали петь».
Я посмотрел на тропинку, которая вела через лес на холм, где утром взошло солнце. И тут же услышал это – причину, по которой в залитой солнцем листве над моей головой затихли птицы.
Кроме рева танков, продирающихся сквозь подлесок, я почти ничего не помню. Капитан моего батальона нашел меня в воронке, оставленной снарядом. Мои ноги были сильно раздроблены, и он понимал, что у меня будет больше шансов выжить, если немцы захватят меня в плен. Капитан также знал, что со мной будут обращаться гораздо лучше, если я попаду к ним в качестве офицера, поэтому он отдал мне свой китель и шинель взамен на мои.
Так я стал капитаном Фабьеном Дюма до конца войны, проведя ее в лагере для военнопленных Шталаг Люфт VIII-А, куда меня перевели вместе с другими пленными офицерами, как только стало понятно, что я выживу, и мои раны были залатаны в немецком полевом госпитале.
Ты была со мной там, Элла, в набросках, которые я делал по памяти и которые напоминали мне, что в моем сердце есть свобода, которую не может ограничить никакая тюрьма.
Теперь каждый день я чувствую, как ко мне понемногу возвращаются силы, благодаря морскому воздуху, хорошей домашней кухне и безграничной заботе Каролин. После операции мои ноги неплохо заживают. Мне есть за что быть благодарным, несмотря на то, что так много потеряно.
И все, через что мы прошли, очень сблизило меня с отцом. Он сломлен потерей. Элла, твое сердце разорвалось бы, если бы ты увидела его сейчас. Но теперь его дети снова рядом, и я молюсь, чтобы он нашел в себе силы жить дальше. Самое тревожное, что он больше не осуждает мое увлечение искусством! Никогда бы не подумал, что стану скучать по тем дням, когда он был таким категоричным, но я скучаю. Меня поражает, как время может поменять наши взгляды. Теперь и я должен смотреть на тебя по-другому.
