Море согласия - [8]
Муравьев уже задремал, когда подошел к нему майор и сел рядом.
— Так, говоришь, благополучно расстался с самим? — спросил он с иронией. И Муравьеву сделалось неприятно от того, что Пономарев говорит о командующем с насмешкой.
— А вы об Алексее Петровиче, как погляжу, не очень-то,— с упреком отозвался капитан. — Он к вам более дружелюбно расположен. Сам лично слышал, как говорил: «Смекалистый Пономарев, покладистый» и тому подобное.
— Это у него от лукавого, — усмехнулся майор. — Не может он так обо мне...
— Почему же не может?
— Да есть одна заковыка...
И Пономарев махнул рукой, давая понять, что говорить об этом не хочет.
Казаки потушили костры глубокой ночью. Офицеры тоже погасили свой огонек и тут же на брезенте легли спать. На рассвете вместе с казаками Табунщикова отряд двинулся дальше. На подъезде к Таузскому посту, в горах раз разилась гроза. Спрятаться от дождя было негде. Теплый шальной ливень вымочил всех до нитки. Прибыв на пост, до полуночи сушили одежду. Сидели в нательных рубахах и подштанниках.
— Точь-в-точь как туркмены. Они вот в таких нарядах ходят, — говорил с видимой охотой Пономарев после двух рюмок рома.
— Вам приходилось встречаться с ними? — спросил Муравьев.
— А то! — оживился майор. — В тринадцатом году сердаров ихних возил на переговоры к Ртищеву.
— Вот оно что! — подсаживаясь ближе, заинтересовался капитан. — Теперь понятно, почему вас Алексей Петрович в эспедицию на тот берег назначил...
— То-то и оно, — отозвался майор. — Все дело в том, что я этих кочевников малость знаю. — Он ощупал подсохший мундир, набросил его на плечи и посмотрел на капитана. — Так что, родимый, не считай, что командующий меня за покладистость и доброту на тот берег отправляет. Перед ним-то, как раз, я оказался не покладистым. Думаю, что не один офицер на моем месте не согласился бы сделать того, что потребовал его высокопревосходительство...
Муравьев, поморщившись, склонился над огнем.
— Замахнулись, так бейте, Максим Иваныч. А то мутите воду, а чертей не видно. Не думаю, чтобы Алексей Петрович горазд был на подлости. Я-то хорошо его знаю. От Москвы до Парижа с ним прошел!
Пономареву не понравились слова и тон капитана. Он тяжело, как бык, засопел, поднялся с камня и стал торопливо натягивать панталоны. Затем так же быстро надел в рукава мундир. Только после этого высказался:
— Когда понадобится, господин капитан, замахнусь и ударю.— И пошел от костра к палатке, поставленной казаками на случай, если еще раз пойдет дождь.
В горах отдаленно вспыхивали молнии и едва доносились раскаты грома.
Весь следующий день ехали врозь. Пономарев нарочно ускорил ход лошади и обогнал казачий отряд...
Наступили сумерки. Вдали показалась Гянджа. Город выглядел большим зеленым садом. Он был обнесен полуразрушенной крепостной стеной. Кое-где виднелись башни и пушки. Но теперь город давно уже выплеснулся за крепостные стены. Предместья были застроены саклями и хлевами. Всюду — у стен и на дорогах — лежала скотина, разгуливали козы и куры.
Ребятня без внимания пропустила отставших Демку и Муравьева. Видимо, они натешились встречей казачьего отряда, который только что въехал в ворота. Над домами и садами еще висела густая желтая пыль.
Муравьев спросил старика в бешмете, где находятся казармы. Тот указал рукой куда-то в сторону, но разговаривать не стал. Всадники повернули в проулок и скоро выехали к речке Гянджинке. Она разделяла город надвое. Переехав через небольшой бревенчатый мост, М равьев увидел на травянистом берегу расседланных лошадей, ружья в козлах и казаков Табунщикова. Капитан не останавливаясь, проехал к дому полковника Джиораева — бывшего своего хозяина по Тифлису — и заночевал у него.
Утром полковник проводил Муравьева к дому Пономарева. Дом этот стоял на другой стороне Гянджинки, за высоким забором. Муравьев вошел во двор, здороваясь с многочисленной детворой майора. В передней его встретила сухонькая женщина лет сорока, с печальными голубыми глазами, — жена Пономарева. Она молча указала на боковую комнату. Майор завтракал. В нательной рубахе Максим Иваныч сидел за столом, окуная пальцы в тарелку с кислой капустой.
— Явились, ваше благородие, — сказал он и вытер пальцы полотенцем, висевшем на спинке кресла. Тут же подошел к капитану и стал расстегивать пуговицы на его сюртуке. Муравьев дернулся, но майор сказал спокойно:
— Не надо сердиться, капитан... Раз зашли, то будьте любезны... — Он усадил его, наполнил рюмки. Когда выпили, спросил:
— Вы из каких же Муравьевых?
— Отец у меня— генерал-майор,— ответил капитан.— Слышали, может, о школе колонновожатых?
— Слыхал... Как не слыхать!
— Ну, так это детище моего отца. Только теперь старик ушел в отставку... В Подмосковье, в деревеньке поселился...
— Имение свое?
— Да вроде бы так... А доходов... Говорить даже об этом не стоит...
— Отчего ж не говорить?— возразил Максим Иваныч.— Вы думаете, у меня лучше! У меня их шестеро на довольствии. Жена, три дочки и два сына... А хлеб достается не просто. Я вот хотел было вам рассказать, да вы на рожон: «Знаю его... От Москвы до Парижа прошел!» А ни хрена вы его как следует не знаете... Извините, конечно, за грубое выражение.— Он подумал и произнес несколько мягче:— Да и другое начальство — и прежнее, и настоящее — совестью не блещет. Скажите-ка вот мне, за какие такие грехи я пятнадцать лет сряду в майорах хожу? Справедливо ли это?
В новом романе писатель лауреат Госпремии ТССР им. Махтумкули В. Рыбин рассказывает о жизни Туркменистана с 1924 по 1945 год — время строительства социализма, первых довоенных пятилеток и периода Отечественной войны. Через трудные испытания проходят герои романа — братья Каюмовы — Ратх и Аман. Тесно переплетаются с их судьбой в судьбы красных командиров — Ивана Иргизова, Василия Чепурного, Сергея Морозова.Роман написан на основе подлинных событий.
Исторический роман Валентина Рыбина повествует о борьбе хивинских туркмен за независимость и создание собственного государства под предводительством известного туркменского вождя Атамурад-хана.Тесно с судьбами свободолюбивых кочевников переплетаем ся судьба беглого русского пушкаря Сергея. Проданный в рабство, он становится командующим артиллерией у хивинского хана и тайно поддерживает туркмен, спасших его от неволи.
Смех и добрую улыбку вызывают у читателей рассказы и анекдоты известных туркменских писателей А. Каушутова, А. Дурдыева, Н. Помма, А. Копекмергена, А. Хаидова, К. Тангрыкулиева и др. В предлагаемой книге вобраны наиболее интересные произведения сатиры и юмора.
Валентин Федорович Рыбин лауреат Государственной премий ТССР им. Махтумкули. В настоящую книгу вошли повесть «Царство Доврана» и рассказы «Берёг загадок», «Член кооператива», «Джучи», «Сотый архар».
В романе лауреата Государственной премии Туркменистана им. Махтумкули, автора ряда исторических романов («Море согласия», «Государи и кочевники», «Перелом», «Огненная арена», «Разбег» и др.) вскрывается исторический пласт в жизни Закаспийского края 1912-1925 гг.Основной мотив произведения - сближение туркменских дехкан и русских рабочих, их совместное участие в свержении царской власти и провозглашении Туркменской Советской Социалистической Республики.Рецензент: доктор исторических наук А. А. Росляков.
В основе романа народного писателя Туркменистана — жизнь ставропольских туркмен в XVIII веке, их служение Российскому государству.Главный герой романа Арслан — сын туркменского хана Берека — тесно связан с Астраханским губернатором. По приказу императрицы Анны Иоановны он отправляется в Туркмению за ахалтекинскими конями. Однако в пределы Туркмении вторгаются полчища Надир-шаха и гонец императрицы оказывается в сложнейшем положении.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.