Море дышит велико - [8]
— Две недели на подготовку к зачетам на допуск к самостоятельному управлению подразделением, — сказал в заключение Василий Федотович, добавив, что Чеголину повезло, — легче всего изучать корабль, пока он в доке.
«Торок» принадлежал к типу сторожевиков, известному под озорным прозвищем «дивизион хреновой погоды». Это были первенцы Советского Военно-Морского Флота. Казалось, не существовало ни одного стихийного явления, которым бы забыли их окрестить. «Ураган» и «Тайфун» вступили в строй в 1931 году, в следующем — «Смерч», «Циклон», «Гроза» и «Вихрь», затем шли «Шторм», «Шквал», «Метель», «Вьюга», «Пурга», «Гром»… Имя «Торок» как нельзя более подходило для сторожевика на Северном флоте. Коренные русские мореходы называли так сильный порыв ветра или шквал.
Это были небольшие и, для своего времени, прекрасно вооруженные корабли. Два турбозубчатых агрегата с турбинами высокого и низкого давления обеспечивали поначалу приличную скорость хода в 24 узла, или почти 45 километров в час. Стараясь выжать больше полезной отдачи с каждой тонны водоизмещения, конструкторы ориентировались на Балтику — закрытый и относительно спокойный водоем. Для Балтики, пожалуй, были достаточны четыре миллиметра толщины листов стальной наружной обшивки. На ответственные связи корпуса, обеспечивающие его прочность, накинули всего по миллиметру. Но через год-два после постройки три таких корабля перебросили в Заполярье по Беломорско-Балтийскому каналу, четыре других сторожевика вошли в ядро нового Тихоокеанского флота. Тогда-то и выяснилось, что легкие и стройные корпуса не очень соответствуют названиям, выложенным накладными бронзовыми буквами на срезе кормы.
Наверное, нелегко было решиться послать такой сторожевик в открытое море. Особенно если учесть, что прогнозы погоды оправдываются не всегда. Однако же боевых кораблей не хватало, и сторожевики не только плавали. Экипаж «Метели» был даже удостоен гвардейского флага. Но коррозия потихоньку точила и без того тонкие борта. За пятнадцать лет эксплуатации износились механизмы, которые тоже были первенцами, послужив основой для последующих, более совершенных конструкций. После войны капитальный ремонт этих сторожевиков признали нерентабельным— новые построить дешевле. И тогда, чуть подлатав, их назвали покуда учебными кораблями — до окончательного износа.
«Торок», поднятый из воды на кильблоки, показался лейтенанту Чеголину каким-то ненастоящим, похожим на музейный макет без стеклянного колпака. Жить на нем было крайне неудобно. Умывальники и прочую сантехнику временно отключили, пища готовилась на берегу, а пар в отопительную систему подавали шлангом с плавучей мастерской. Даже извечный ритуал подъема флага пришлось изменить. По распоряжению капитан-лейтенанта Выры на подъем флага строились одни офицеры. Официально это объяснялось необходимостью принять доклады и дать распоряжения по службе, но скорее всего Василий Федотович слишком буквально толковал понятие «учебный корабль».
Куцей шеренгой из пяти человек командовал старший лейтенант Лончиц, новый старпом. Василий Федотович придирчиво оглядывал каждого. По случаю ремонта допускалось единственное послабление — взамен ботинок можно было носить яловые сапоги, отполированные до рояльного блеска. Из приоткрытых дверей, из люков и горловин за построением офицеров следили десятки матросских глаз. Лейтенанты втихомолку роптали. После подъема флага им всё равно приходилось переодеваться в комбинезоны и лезть с фонариком поочередно в каждый из четырнадцати водонепроницаемых отсеков, вычерчивая эскизы общего расположения помещений, емкостей, механизмов и пути магистралей. Чертежи проверял инженер-лейтенант Бестенюк. Понятно, по вечерам, поскольку у механика дел во время ремонта хватает. А Василий Федотович воспитывал и его:
— Почему курите на ходу?
Он прихватил механика на стенке дока, увел к себе в каюту и там вручил свежий «Огонек». Инженер-лейтенант нетерпеливо перелистывал журнал. Мысли его были заняты другим.
— Да вы читайте, Борис Егорович. Видите, я пока занят…
Механику до зарезу требовалось слазать в первое машинное отделение, но он снова взял «Огонек», наткнулся на фельетон и, прочитав, засмеялся.
— Понравилось? Вот и ладно. Пригласил вас, чтобы сказать: у механика обязательно должно быть время передохнуть. Иначе он работает на износ.
— Есть! — заёрзал Бестенюк. — Всё ясно. Если нет других вопросов, разрешите быть свободным.
— Ну, если вам не хочется быть гостем у командира…
— Я бы с удовольствием. Но, понимаете, вскрыта забортная арматура.
— Всё равно не следует торопиться… Ладно, идите. Других вопросов покуда нет. А «Огонек» был вроде предохранительного клапана…
— Так и живем, — философски заметил механик, поделившись с новичками этой примечательной историей, — Полгода служу на «Тороке», а он всё шпыняет,
— Видно, презирает маслопупов, — предположил Пекочинский.
— Ни в коем разе, — живо возразил Бестенюк, который в узком кругу охотно откликался на аббревиатуру Бебс. — Вот сижу вечером в каюте. Китель снял, а под ним клетчатая ковбойка…
— Грязная?
— Только из-под утюга, — сообщил Бебс, укоризненно взглянув на Чеголина. — Оказалось, всё дело в расцветке. Вы, говорит, не извозчик, а представитель важнейшей на флоте профессии, которая обеспечивает маневр.
Наверное, всегда были, есть и будут мальчишки, мечтающие стать моряками — и никем больше! Им и посвящается эта повесть.Читатель знакомится с героями повести у дверей приемной комиссии морской спецшколы, расстается с ними в первые дни Отечественной войны, не зная того, что ждет их впереди, но уже веря большинству этих мальчишек, потому что успел узнать их и полюбить, почувствовать в них будущих стойких и мужественных борцов.Автору повести удалось убедительно передать атмосферу дружелюбия и взыскательности, царящую в школе, романтику морской службы, увлеченность будущих моряков своей профессией.Повесть динамична, окрашена добрым юмором.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».