— С годами изнашивается нервная система, ослабевает деятельность желез и изменяется качественный и количественный состав гормонов. Вследствие этого понижается энергетический обмен, в организме возникает болезнь старости, — вставил свое слово профессор Семенов.
— Прошу не перебивать меня; коллега, — усмехнулся Василий Чумак. Ученые воздействовали на организм то через центральную нервную систему, то через железы внутренней секреции — и не получали полных результатов. А нужно было объединить эти важнейшие методы и действовать ими одновременно. Тогда к человеку вернулась бы молодость. Молодость — вот естественное состояние человека! Так я говорю, профессор?
— Так! — улыбаясь, подтвердил ученый.
Вадим невольно подумал, сколько работы проделал профессор, сколько преодолел разочарований, ошибок, неверия на своем многотрудном пути. Он добыл победу, потому что и в нем никогда не умирало море.
— А нельзя ли хоть одним глазом взглянуть на ваши лаборатории? — робко спросил Вадим и, боясь, что профессор откажет, добавил: — Я в школе очень увлекался биологией…
Профессор Семенов нахмурился, но, видимо, благополучное возвращение Чумака смягчило его.
— Одним глазом можно, — промолвил он.
Василий Чумак удивился:
— Что это с вами, профессор? А я ожидал, что вы ответите, как обычно, — «У нас не музей».
Они прошли в вертящуюся стеклянную дверь, проследовали за профессором по длинному широкому коридору мимо многочисленных дверей с табличками:
— Я покажу вам одну из наших основных лабораторий — тридцатую, сказал ученый.
Вадим очутился в огромном зале. У стен стояли удобные кресла, в которых сидели больные старостью. На их руки, шею, живот были наложены ремни, от которых отходили провода к различным приборам. На экранах телевизоров вспыхивали и разбегались зеленые и фиолетовые огоньки.
Профессор подвел Вадима к одному из больных.
— Это бывший комбайнер Ященко. Ему семьдесят пять лет, и он уже давно на пенсии. А теперь он — наш выздоравливающий и через три-четыре месяца сможет вернуться к любимой работе.
Вадим отметил про себя, что ни профессор, ни многочисленные врачи и сестры, работавшие в Институте молодости, не употребляли слова «больные». Пациентов здесь называли «выздоравливающими».
Профессор Семенов указал на приборы;
— Это различные счетчики. По ним с помощью метода меченых атомов мы следим за всасыванием и прохождением наших лекарств в организме. Вот сейчас у Ященко гормон инсулин, входящий в состав препарата молодости, улучшил работу печени. Прохождение этого гормона зарегистрировано счетчиком, а возникающие нервные возбуждения отмечаются на экране телевизора. Взгляните на товарища Ященко, бывшего и будущего комбайнера. У него сейчас нормальный цвет лица, под глазами нет отечных мешков. А пришел он к нам полным инвалидом…
— Старость очень коварна, — вздохнул профессор. — Она подходит медленно и неслышно. Изнашивается нервная система, ослабевает работа желез внутренней секреции, нарушается обмен веществ, закупориваются сосуды. Ухудшается снабжение организма кровью. Продукты распада отравляют нервную систему. Происходит неполное сгорание продуктов питания. Организм вырабатывает меньше электроэнергии. Одновременно атрофируются участки нервов, из проводников они превращаются в изоляторы. Образуется порочный круг — круг старости. Давайте рассмотрим действие нашего препарата молодости хотя бы на один орган — на желудок. Введение стимуляторов нервной системы возбуждает работу нервных клеток, ведающих желудком. Они посылают больше импульсов. В то же время и полигормон способствует усилению работы сорока миллионов желудочных желез. Выделяется больше желудочного сока, в котором находятся ферменты — вещества, ускоряющие реакции. Вследствие этого улучшается пищеварение, что приводит к образованию дополнительной энергии. Органы получают достаточное питание, в организме остается меньше продуктов распада, отравляющих нервную систему. Получается новый круг — круг восстановления здоровья. Чтобы восстановление шло равномерно и стойко, мы влияем на организм одновременно стимуляторами нервной системы, полигормоном и растворами новокаина. Мы ведем наступление на старость со всех сторон…
— Еще академик Пархон сказал, что старость можно и надо лечить, вмешался Василий Чумак, поглядывая на профессора. — И он лечил ее растворами новокаина, повышающими деятельность нервной и кровеносной систем. Но полного и стойкого излечения старости добились лишь тогда, когда были изучены и созданы синтетически все гормоны и стимуляторы нервной системы, которые и вошли в препарат молодости. Верно я говорю, профессор?
— Верно, — подтвердил ученый. — Но вы так говорите о нашей работе, будто она близка к завершению. А ведь это только начало. — Он повернулся к Вадиму. — Василий Тимофеевич — один из наших первых полностью излеченных пациентов. После тщательных проверок мы, как видите, даже разрешили ему вернуться на прежнюю работу. К сожалению, мы не могли известить об этом ни вас, ни кого-либо из команды. Так просил Василий Трофимович. Он опасался, что узнав, кто стоит на капитанском мостике, команда корабля отнесется к нему, как к «чуду», с недоверием, будет приглядываться, присматриваться, мешать в работе ему и себе.
