Море бьется о скалы - [58]

Врач почти наобум переставляет фигуру. Так же наобум отвечает Федор. Садовников делает вид, что он весь ушел в игру. Не оборачиваясь на скрип двери и приближающиеся шаги, он думает: «Кто пожаловал?»

— О, забавляетесь! — говорит Бакумов. В его хрипловатом от простуды голосе удивление и еще что-то такое, чего Садовников сразу не может понять. Олег Петрович косится на Бакумова, который стоит в конце стола. В округлых глазах врач замечает блеск, который бывает, когда человек затаил в себе радость.

— Иван вот маскировку придумал, — говорит Олег Петрович, точно оправдываясь.

— Это не плохо… Остроумно, во всяком случае… — на синеватых губах Бакумова легкая улыбка. Бакумов окидывает взглядом приемную и почти ложится грудью на стол: — Людвиг, оказывается, коммунист. Был на конгрессе Коминтерна в Москве. Просит подробный план лагеря. На случай бомбежки…

Все трое молча переглядываются.

— Вот это дело! А ты говорил!.. — укоряет Федора Садовников. У него в левом глазу порхают под выпуклым стеклом искры радости.

— Виноват… — сдается Федор. — Сделаю за это план. Давайте бумаги.

Все трое обшаривают свои карманы. Врач находит сложенный вчетверо и уже изрядно потертый нелинованный листок. Федор достает карандаш, а у Бакумова нет ничего.

— Ну, что это за бумага, — недовольно морщится Федор, развертывая листок. — Надо как следует сделать. Не ударить в грязь лицом.

— Просил подробно нанести немецкий блок, — шепчет Бакумов.

Садовников понимающе кивает и зовет Ивана. Тот озадаченно скребет в затылке.

— У Антона в блокноте добрийша гумага… Тильки как ее визмешь?

— И нечего пытаться… — отмахивается Садовников. — Чтобы навлечь подозрения?..

— У Яшки Глиста альбом… Полуватман… Куртову он даст, — Федор вопросительно смотрит на Садовникова.

— Осторожней с Куртовым. Не по душе мне этот романтик. Пристал к девчонке… К чему?..

— Хороший парень, — уверяет Федор. — Я схожу?

— Подожди! Зачем тебе бумага? Для чего?

Федор на секунду задумывается.

— Для списка полицаев. Обер-лейтенант требует.

— Тогда к Куртову не обращайся. Сам попроси у Глиста. Не откажет.

Федор соглашается и уходит. Никифор занимает его место за шахматами. Окинув взглядом фигуры, говорит:

— Неважное у него положение. Проигрывает…

— Да мы так просто двигаем… Скажи Степану… Пусть поинтересуется, не ожидается ли сюда десант. Надо заранее к нему подготовиться… Не забывайте осторожности…

Федор возвращается с двумя листками голубоватой плотной бумаги, целлулоидной линейкой и остро заточенным фаберовским карандашом.

— Жался, стервец, но дал, — он садится за стол. Глаза оживленно поблескивают. — Не хватило смелости отказать. Все-таки начальство…

Садовников посылает санитара патрулировать коридор.

— В случае чего — запоешь «Галю», — наказывает он.

А Федор разлиновывает лист и пишет: «Список полицаев». А когда санитар выходит, он берет второй лист.

— Вы играйте, играйте… — говорит Федор. — Это будет не план, а схема без масштаба. Так… Начнем танцевать от ворот…

* * *

Остаток недели Федор работал старшим ночной смены, а с понедельника ему предстояло заменить Антона в дневной.

Бойков встал задолго до построения. Безопаской Антона тщательно выбрился, надел позаимствованную у повара Матвея комсоставскую гимнастерку, перетянулся широким ремнем.

— Ну, как? Якши?

Садовников придирчиво осмотрел Федора, поправил воротничок, одернул сзади гимнастерку.

— Ничего… Внушительно…

Антон еще лежал в постели. Он повернулся к Федору.

— Норвежек покорять собираешься?

Федор повел в его сторону блестящими от внутреннего напряжения глазами.

— А что? Не тебе одному…

И засмеялся, стрельнул лукавым взглядом в Олега Петровича. Засмеялся и Антон. Водянистые глаза стали жирными.

— Эту видал? — Антон кивнул на окно, в которое днем был хорошо виден белый дом на скале. — Ух, и чертовка!..

Бойков строго сжал губы.

— Как Егор, бьет?

— А черт его знает… — Антон все еще смеялся так, что на нем колыхалось одеяло. — Не замечал…

— Если бьет — пусть не обижается!..

— А что уставился волком? — Антон спустил на пол ноги. — Нужен мне Егор, как телеге пятое колесо. Брат он мне или сват?

Федор вышел. В коридоре его нагнал Садовников.

— Подожди. Ты смотри, не пори горячки!

Федор, опустив глаза, молчал.

— Понимаешь, Федор! Можешь столько дров наломать…

— С Егором все равно рассчитаюсь. Вытурю! Бакумовым заменим!..

— Умно надо… Чтобы комар носа…

— Постараюсь, Олег! — Федор ободряюще хлопнул Садовникова по плечу и четким пружинистым шагом ушел на построение.

Когда колонна прибыла на стройку, Федор отсчитал каждому мастеру пленных, назначил полицаев, а спустя некоторое время отправился проверять, как идут работы.

Полицаи, издали заметив его, начинали наседать на пленных.

— Комендант! Шевелись! Эй, ты, заснул!

Остановясь в стороне, Федор смотрит то на пленных, то на полицая. Ему хочется сказать полицаю: «Дурак! Зачем мучаешь своих? Ведь мастера нет». Но Федор молчит. А полицай никак не может понять, доволен или нет комендант.

Наконец, Федор кивком головы подзывает к себе полицая.

— Ну, как?

— Работаем, господин комендант!

— Стараешься?

— Ленивые, черти. Приходится все время стоять над душой.

— Конечно, если без ума…