Море бьется о скалы - [59]

Больше Федор ничего не говорит. Он поворачивается и медленно уходит. Полицай обескуражен. Он никак не поймет, чего хочет от него комендант. Пропадает всякое желание торопить пленных.

Бойков идет в цементный склад. Там под командой Егора работает первая комната. Федор настроен решительно. Он думает: «К черту! Нельзя такого держать!»

Почти на полпути от бункеров с песком до эстакады с бетономешалками стоит груженая вагонетка. Она осела передним правым углом. Пленные пытаются приподнять вагонетку, поставить на рельсы. Капуста размахивает палкой, шипит и пыхтит, как тот старенький паровозик, который доставляет на эстакаду песок. Он кричит по-немецки:

— Лодыри! Все дело остановили! Поднимайте!

Пленный огрызается по-русски:

— Пошел ты… Кляча!.. Сколько говорили — рельсы разошлись, поправить надо.

— Что? Что ты сказал? Ты поговоришь!

И по-русски добавляет:

— Работа! Бистро!

Капуста замахивается палкой.

— Господин мастер, в чем дело? — спрашивает Бойков.

Капуста, опустив палку, жалуется:

— Не работают. Вот… Хотят остановить бетономешалки. Я буду иметь большие неприятности. Но сначала их получат они…

Пленный говорит совсем иное:

— Он же балбес первой марки. Все время морочимся на этом месте. Одна пройдет, вторая сядет… Как ее поднимешь? Песок разгружать не разрешает. А так как?.. Хребты трещат…

Бойков приказывает принести плаху. Одним концом вставляют ее под раму вагонетки, подкладывают чурбак, дружно все налегают на второй конец. Угол вагонетки медленно приподымается, колесо становится на место.

— Сами не могли догадаться? — спрашивает Бойков.

Пленные молчат, потом один злобно бросает:

— Больно нужно за дурака думать. У нас такому свиней пасти не доверили бы, а тут «гер мастер»!

— Да ведь самим же хуже.

— Э, нам всяко не сладко…

Пленные наваливаются на вагонетку. Под колесами хрустит песок. Капуста довольнехонек. Он дружественно похлопывает Бойкова по плечу.

— Хорошо! Очень бистро!

— И без палки, господин мастер.

Капуста смущен. Он часто моргает, будто запорошил глаза.

— Новый комендант лагеря запрещает бить русских. Разве вам неизвестно?

Капуста начинает пыхтеть и сопеть.

— Как иначе? Они не хотят работать. Я вынужден прибегать… Единственное средство…

— Вы можете сказать мне, записать номер… К таким будут приняты меры в лагере. Так распорядился господин обер-лейтенант Керн. Вы знаете его? Господин обер-лейтенант награжден Железным крестом.

— О-о!.. — выдыхает Капуста. Морщины шевелятся, складываются, создавая на лице выражение почтительного удивления.

Капуста достает и открывает портсигар. В нем сиротливо лежат две сигареты. Капуста берет одну и закрывает портсигар. Но, взглянув на Федора, он на мгновение задумывается, открывает вновь портсигар.

— Куришь?

— Да, спасибо!

Капуста улыбается, поглядывает на Федора. Он доволен своим великодушием. Не каждый может поступиться последней сигаретой, а он вот поступился…

— Господни мастер, а почему вы не исправите путь? Ведь все время здесь сходят вагонетки.

— Да, сходят, — соглашается Капуста. — Но нет времени. Я не имею права останавливать работу бетономешалок. — Капуста клонится к Федору, доверительно сообщает на ухо: — Главный инженер разорвет… Очень строгий…

Бойков слегка усмехается.

— Господин мастер, в России говорят: не тот плох, кто споткнулся, а тот, кто споткнулся несколько раз на одном месте.

Морщины на лбу Капусты сдвигаются, напоминая меха гармошки. Сосредоточенно подумав, мастер удивляется:

— Мудро! Так говорят русские?! Не полагал…

Теперь Федор клонится к Капусте, доверительно сообщает на ухо:

— Не такие уж русские дураки, как вам кажется.

Мастер покашливает и говорит:

— У меня нет времени. Я должен идти. До свиданья.

— До свиданья, господин мастер.

Помахивая палкой, Капуста торопливо шагает между рельс. Федор смотрит в его спину и улыбается.

…В цементном складе Федор еще издали слышит злобный крик и матерщину. «Егор?» — Бойков, ускоряя шаги, пробирается между штабелями мешков цемента, потом замирает на месте. Так и есть…

Пленные грузят на платформу вагонетки цемент, чтобы отправить его к бетономешалкам. Один за другим они подходят к штабелю, сгибаются, расставляют ноги, принимая устойчивую позу. Двое пленных берут из штабеля и опускают на плечи товарищей пятидесятикилограммовые мешки. Опускают осторожно, но пленные сразу начинают бледнеть, качаться…

— Скорей! Бетономешалки встанут. Падлы!

Егор остервенело толкает пленного. Тот падает. Из лопнувшего бумажного мешка цемент сыплется за шиворот, в ухо. Егор отводит назад ногу, чтобы ударить лежащего и… замечает Бойкова. Вид Федора не предвещает доброго. Он подступает решительно, со сжатыми кулаками, Егор теряется.

— Помогите! — Федор кивает на упавшего пленного.

Двое поднимают товарища и отводят в сторону.

— Цемент нужен, а ты тут свалку устроил! Куча мала!..

Выпученные глаза Егора, стекленея, становятся неподвижными. Он молчит. Молчит секунду, а во вторую стремительно отлетает на мешки. Егор вскакивает, бросается на Бойкова, но снова валится от сокрушительного удара.

— Так его! Еще! — Васек чуть не пляшет от восторга.

Прибегает мастер.

— В чем дело?

— Падло! Ну, погоди! — рычит Егор, зажимая ладонью разбитые губы.