Моральное воспитание - [90]

Итак, все подводит нас к тому же выводу: главное в наказании – это осуждение. Мы хотим выяснить аналитическим путем, какова функция наказания? Мы находим, что подлинный смысл его существования состоит в заключенном в нем порицании. Мы отталкиваемся от идеи о том, что наказание должно быть естественным последствием поступка, а не искусственным приемом, конвенционально добавляемым к поступку? Тогда мы приходим к тому же результату, поскольку осуждение есть способ, которым среда спонтанно реагирует на провинность, а правовые системы, и школьные, и гражданские, всегда лишь кодифицировали, организовывали, систематизировали эти спонтанные реакции. Мы располагаем, таким образом, принципом, на который можем положиться, чтобы определить, какой должна быть система школьного наказания. Поскольку наказывать – значит осуждать, то наилучшее наказание – то, которое выражает наиболее наглядным способом, но с наименьшими издержками, составляющее его осуждение. Конечно, по причинам, о которых мы сказали, осуждение приводит к строгому обращению. Но это строгое обращение не является самоцелью; оно лишь средство и, следовательно, может быть оправдано лишь постольку, поскольку оно необходимо, чтобы достигнуть цели, составляющей его смысл, т. е. дать ребенку как можно более адекватное представление о чувствах, объектом которых является его поведение. Речь не идет о том, чтобы заставлять его страдать, так, как если бы страдание обладало каким-то мистическим добродетельным свойством, или же, как если бы главное состояло в том, чтобы устрашать и запугивать. Но речь прежде всего о том, чтобы вновь подтвердить чувство долга в тот момент, когда оно попрано, с целью укрепить это чувство и у виновного, и у тех, кто стал свидетелем провинности и кого она стремится деморализовать. Все то, что в наказании не служит этой цели, все строгости, которые не способствуют достижению этого результата, вредны и должны быть запрещены.

Установив, таким образом, указанный принцип, обратимся к его применению. Прежде всего он поможет нам легко обосновать требование, находящееся в основе нашей школьной системы наказаний: я имею в виду абсолютный запрет телесных наказаний. Битье, методически используемое дурное обращение могут вполне быть понятны, когда из наказания делают искупление, когда ему приписывают в качестве основной цели причинение страдания. Но если оно имеет основной целью осуждение, то надо доказать, что эти страдания необходимы, чтобы дать ребенку почувствовать осуждение, объектом которого он является. Однако в настоящее время имеется множество других способов донести до него это чувство. Конечно, в обществах еще малообразованных, в которых чувства индивидов с трудом приводятся в движение и реагируют только под воздействием интенсивных раздражителей, может существовать необходимость в том, чтобы для своего более сильного ощущения осуждение выражалось в достаточно грубой форме; этим частично объясняется, – но только частично, как мы скоро увидим, – широкое использование телесных наказаний в известные периоды истории. Но у народов, достигших определенного уровня культуры, у представителей которых тонкая нервная система чувствительна даже к слабым раздражителям, эти грубые методы более не являются необходимыми. Идея или чувство, чтобы быть переданными, не нуждаются в выражении столь грубо материальными знаками, столь утрированными демонстрациями силы. Поэтому, чтобы обосновать их применение, нужно было бы, чтобы они, по крайней мере, были безопасными. На самом же деле, сегодня они представляют собой весьма серьезный моральный изъян. Они оскорбляют чувство, находящееся в основе всей нашей морали, я имею в виду то религиозное уважение, объектом которого является человеческая личность. Вследствие этого уважения всякое насилие, осуществляемое по отношению к личности, в принципе нам представляется кощунственным. Есть поэтому в битье, во всякого рода жестоком обращении, нечто такое, что претит нам, что возмущает наше сознание, одним словом, нечто аморальное. Однако странное это средство защиты морали – защищать ее такими средствами, которые мораль осуждает. Это значит, с одной стороны, ослаблять те чувства, которые, с другой стороны, мы хотим укреплять. Одна из основных целей морального воспитания состоит в том, чтобы привить ребенку чувство его человеческого достоинства. Телесные же наказания представляют собой постоянное оскорбление этого чувства. В данном отношении их результат является деморализующим. Вот почему они все больше исчезают из наших правовых кодексов; но, очевидно, с гораздо бóльшим основанием они должны исчезнуть из нашей школьной системы наказания! В каком-то смысле, можно сказать, хотя, конечно, это выражение ужасно неточное, что до какой-то степени преступник не является больше человеческим существом, что у нас есть основание больше не видеть в нем человека. Но мы не имеем права никогда таким образом терять надежду в отношении зарождающегося сознания у ребенка, до такой степени, чтобы считать его уже находящимся за пределами человечества.