Монумент - [6]

Священник вскочил на ноги.

— Нет! — воскликнул он, пытаясь вырвать бутылку из рук Балласа. — Прошу вас! Это нельзя пить просто так! Запрещено!

— Да ну? И почему же? — Баллас посмотрел бутылку на свет. — Что там, святоша? Сдается мне, вино. А может, я ошибаюсь? Может, это моча святого мученика, а? Или блевотина Благого Магистра?

— Святое вино, — пробормотал Бретриен. — Его делают в монастыре Брандистера, а Благие Магистры освящают в соответствии со строжайшими ритуалами, предписанными Пилигримами… — Он запнулся. — Святое вино дозволяется вкушать во время церковной службы, и только. Иначе это великий грех, и такое деяние сулит несчастья. Прошу вас: отдайте!

— А есть у тебя вино, которое можно пить? — Баллас неохотно вернул Бретриену бутыль. — Не святое?

Юноша покачал головой.

Баллас нахмурился. Везет как утопленнику. Может, дешевле было сдохнуть, чем оказаться в доме этого святоши? Бретриен баюкал бутылку в руках, точно младенца. Потом осторожно водрузил ее на полку. Баллас хмыкнул.

— Ну ладно, а жратва у тебя есть?

— Да-да, конечно. Овсяная каша, картошка, морковка…

— А мясо?

— Четверо не дозволяют своим служителям употреблять в пищу плоть животных, — сказал Бретриен с легкой укоризной в голосе. — Поэтому мяса у меня нет. Извините…

Баллас углядел на столе четвертушку сыра, завернутого в льняную тряпицу. Он ухватил его, отломил кусок и закинул в рот. Губы тут же отозвались болью, на куске сыра осталась кровь. Баллас осторожно прожевал, оберегая разбитые зубы. Сыр был водянистым, безвкусным.

— Дрянь, — пробормотал Баллас, швыряя сыр обратно на стол.

Молодой жрец смотрел на него. В ясных голубых глазах читались беспокойство и неуверенность.

— Что-то не нравится, святоша? — спросил Баллас.

— Я… — Бретриен запнулся, словно пытаясь скрыть свои истинные чувства. — Если вам так уж хочется мяса, можно купить его на рынке.

Баллас издал невеселый смешок.

— По-твоему, у меня водятся денежки?

Бретриен порылся в складках одеяния и достал кошелек.

— Вот два пенни. Этого должно хватить.

Баллас обозрел медные монеты в ладони священника. Потом перевел взгляд на него самого.

— Ну что же вы? — досадливо сказал Бретриен. — Возьмите их, если и впрямь не можете обойтись без мяса.

Пожав плечами, Баллас забрал деньги. «Да ты и впрямь святой, — мысленно проговорил он. — Или же, что вернее, тот еще олух».

— У вас кровь идет, — заметил Бретриен. И впрямь, алые капли сочились из-под рукава рубахи. — Вы уверены, что сумеете дойти до рынка?

— Скоро выясним, — буркнул Баллас.

— Да. Думаю, сумеете. — Бретриен захлопал ресницами. — Я бы… э… Скажите, не могли бы вы оказать мне любезность? Это сущая ерунда, но… Вы меня очень обяжете.

— Короче, ты меня лечил, чтобы сделать мальчиком на побегушках? — хмыкнул Баллас. — Так, что ли, получается?

— Разумеется, нет! — воскликнул юноша, вертя в пальцах треугольный медальон. — Я просто… Вы были ранены, а Четверо предписывают нам заботиться о ближних своих в болезни и в горести… Вот и все. Я не собирался… — он запнулся, подбирая слова, — требовать что-то взамен. Отнюдь…

Поведение священника раздражало Балласа. Каждое движение, каждый взгляд, каждое нервное прикосновение к медальону скребло по нервам. Святоша был робок, как мышь. Что ж, неудивительно, что он встревожен. Не каждый день в твоем доме появляется избитый, истекающий кровью и дышащий перегаром незнакомец, чьи манеры далеки от совершенства. Но Бретриен, на взгляд Балласа, излишне нервничал, будто ожидал, что чужак в любой момент может на него наброситься… Ну да ладно. Баллас решил, что покинет обиталище священника в наиближайшее время. Такие места не для него. Лучше снова скитаться по борделям и кабакам, чем лишний день вдыхать затхлый воздух этого дома…

— Так вы исполните мое поручение? — Бретриен снова извлек кошелек. — Дело-то, в общем, нетрудное. — Он достал еще три монеты. — Один мой знакомый, по имени Кальден… Он оказал вам первую помощь и объяснил, как нужно за вами ухаживать. Хороший человек. Умный и сострадательный, а такое сочетание нечасто встречается в наше время… Так вот я…

— Короче, — перебил Баллас. — Что надо сделать?

Священник замялся.

— Ну?

— Он вылечил вас, — пробормотал Бретриен. — И принес много всего из своих личных запасов. Травы, лекарства, инструменты. Я должен ему заплатить. Он отнюдь не богат…

— А вот здесь ты ошибаешься, — злорадно сказал Баллас. — Ни разу еще не встречал бедного врача. Они что твои пиявки. Паразиты. Те высасывают кровь, а эти — деньги. Что оставляет врач после себя? Здорового банкрота, вот что. Они жиреют и наживаются на наших болезнях!

— Кальден не врач, — возразил Бретриен. — Он смотритель музея на улице Полумесяца. Зайдите туда и отдайте ему эти деньги. Я думаю, Кальден будет рад вас видеть: он не верил, что вам удастся выжить. И тем более так быстро выздороветь. У вас сильный организм. Он…

— Я все сделаю, — перебил Баллас, принимая монеты.

— Вы знаете, где находится улица Полумесяца?

— А там поблизости есть кабаки?

— Думаю, да.

— Тогда найду.

Пять пенни! Баллас сжал кулак, чувствуя, как твердые края монет врезаются в ладонь. Какое приятное ощущение! Пять пенни — это вечер с вином, элем и девками… Эх, кабы все кражи в мире совершались так же легко! Какой простой и приятной была бы жизнь, будь все люди наивны и легковерны, как этот священничек.