Монтаньяры - [43]

Камилл часто обедает у Дантонов. Однажды с ним является и Люсиль в качестве неофициальной невесты, которая проникается пылкой симпатией к Габриель. Дантон и его жена становятся наставниками этой влюбленной пары. Люсиль с восторгом баюкает маленького Дантона и завидует счастью своей старшей подруги. Разговоры за столом у Дантонов неизменно сводятся к политике. Происходит новая схватка в борьбе двора с парламентом. Втайне от него подготовлен эдикт, резко ограничивающий права строптивого учреждения. Советник парламента д'Эпремениль за деньги добывает текст эдикта и предает его огласке. Начинается громкий скандал. Д'Эпремениль и двое его коллег арестованы и высланы. В борьбе активно участвуют провинциальные парламенты. Крупные волнения вспыхивают в Бретани и Дофине. Затем объявляется созыв Генеральных Штатов и, что вызывает особое волнение буржуазии, прекращение платежей по займам и ценным бумагам. Паника охватывает богатых горожан, которые прячут золото и серебро. Растут цены, особенно тревожные последствия вызывает подорожание хлеба. Именно в это время де Барантен, занявший пост министра в правительстве Неккера, предлагает Дантону должность секретаря министерства. В спокойное время это могло бы быть началом большой карьеры, но Дантон, к разочарованию Барантена, отказывается от поста, о котором он раньше не мог и мечтать. Дантон, однако, уверен, что сейчас близость к двору и правительству может только скомпрометировать. Власть, которая недавно отвергла его идеи, ищет теперь средств спасения, привлекая возможных деятелей оппозиции. Дантон прямо заявляет Барантену: «Разве вы не видите, что надвигается лавина?»

После небывало холодной зимы 1789 года это предвидение Дантона начинает быстро осуществляться. Весной происходят народные волнения в предместьях Сен-Марсель и Сент-Антуан, против голодных рабочих брошены войска. Столкновения кончаются сотнями убитых и раненых. Министр юстиции снова приглашает Дантона, но тот отказывается еще более решительно. Друзья его удивлены. Среди них, кроме Демулена, Парэ, бывший однокашник в Труа, который тоже живет рядом с Дантоном, нормандский адвокат де ла Круа. Чувствуя, откуда дует ветер, он теперь называется Делакруа, а скоро просто Лакруа. Постоянным гостем является также Фабр д'Эглантин.

В 1783 году на поэтическом конкурсе цветов в Тулузе он получил премию «Золотой шиповник». После этого он и прибавил к своему имени «Фабр» слово «д'Эглантин» (в переводе значит «шиповник»), уподобив его дворянскому. Дворянские имена часто содержали название поместья или какое-то родовое слово, прозвище. Иначе говоря, Фабр поступил так же, как де Робеспьер или д'Антон, из тщеславия или ради какой-то выгоды пытавшиеся «облагородить» свои имена. Приехав затем в Париж, он написал трагедию «Огюст», несколько комедий, в которых он пытался подражать Мольеру. Некоторые его спектакли имели большой успех.

Интересными участниками кружка друзей Дантона были адвокат и журналист Франсуа Робер и особенно его супруга Луиза, урожденная Кералио. Он будет издателем газеты «Меркюр насьональ», в которой раньше других появится призыв к замене монархии республикой. Мадам Робер — одна из женщин революции, провозглашавших наиболее демократические и передовые лозунги.

Частый посетитель и Гийом Брюн, будущий маршал, в то время получивший известность своей книгой о западных областях Франции. Во время революции он окажется телохранителем Дантона, который будет называть его из-за высокого роста «мой патагонец». Среди друзей, конечно, Сент-Альбен. Иногда в доме появлялись знатные гости, такие, как Барантен или д'Эпремениль. Люди прошлого, здесь они чужие. Компания Дантона объединяет людей будущего — патриотов. Собственно, само это слово только входило в обиход и притом в новом смысле. При старом феодальном порядке его просто не знали, поскольку страна делилась на провинции с разными законами, правами, даже языками. Языком, на котором говорили в Париже, владело меньше половины жителей Франции. Объединяла страну только монархия в лице короля. Считали нормальным, что французские генералы служили иностранным дворам, что лучшими во французской армии были наемные немецкие или швейцарские полки. Во время франко-испанской войны в XVIII веке великий французский полководец Конде командовал испанской армией, а Тюренн, который не был французом, возглавлял французскую армию. Среди маршалов Франции были немец Шомберг или датчанин Ранцау. В революционную эпоху баварский барон Люкнер, бывший полковник короля Пруссии, стал генералом Людовика XVI, революция в 1791 году сделает его маршалом. Так же было и с простыми солдатами, офицерами: они не защищали родину, а просто занимались своим ремеслом на службе любого князя или короля.

Слово «патриот» означало противника этого старого феодального порядка. Патриотами в 1789 году стали называть людей, стремившихся к коренным реформам. Постепенно оно станет синонимом слова «революционер»… Как раз весной 1789 года во время выборов в Генеральные Штаты во Франции, и особенно в Париже, возникает широкое движение патриотов, которые еще не были революционерами, ибо надеялись на реформы с помощью короля. Ведь поводом созыва Генеральных Штатов служил конфликт между знатью и королем. Правда, скоро они помирятся. Но кто мог быть уверен в этом заранее? Париж выбирал 21 депутата от третьего сословия. Из 700 тысяч жителей право голоса имели 40 тысяч, это были те, кто платил в год налог «марку серебра», 50 ливров и имел земельную собственность. Дантон, владевший землей в Арси и адвокат Советов короля, входил в 40 тысяч выборщиков. Но его друг Демулен зарабатывал слишком мало и не имел такого права. Поэтому, когда 21 апреля Дантон отправился в монастырь Кордельеров, где в церкви устроили бюро голосования, Демулен побежал выражать свое возмущение у «очага патриотов», как он называл Пале-Рояль.