Монстры Лавкрафта - [10]
А теперь даже курок спустить не могу. Зато могу разбрызгать свои инициалы по потолку.
Я же Пинкертон, я Пинкертон, я чертов Пинкертон.
Разумеется, тебе жаль, сукин ты сын, тебе жаль. Ты размышляешь, прежде чем принять что-то на веру, как прорицатель. И я буду напевать это, пока крашу эти стены.
Бельфегор не отче мой, сущий на небесах. Меня любит Иисус.
Иисус Христос.
Мои яйца звенят при ходьбе.
Я подхожу к окну.
Ладно, не подхожу, а подползаю.
Если я доберусь до окна, то разобью стекло и выброшусь солдатиком.
Нужно поторапливаться, тени снуют туда-сюда.
Земля на своей оси смещается к черной-черной радуге, которая закатывается во впадину.
Я рад, что та девушка успела запрыгнуть на последний поезд. Надеюсь, во Фриско[19] она сможет продать это за такие деньги, каких она никогда не видела в этой глуши.
Я пью крепкий ирландский виски, который еще приятнее пить из ее пупка. Она умна, у нее красивые стройные ноги и голубые глаза – глубокие, как дуло пистолета, лежащего на полу под комодом. Не верится, что из культи может вылиться столько крови. Не верится, что дошло до этого. Я слышу, как Он тяжело ступает на половицы, извиваясь. Он уже перекусил, теперь ему хочется больше мяса.
Подними пушку левой рукой, Пинкертон, подними ее и прицелься уверенно, а не как пьяница, у которого двоится в глазах.
Аллилуйя.
И кто теперь будет смеяться последним, ты, ублюдок с разинутым ртом? Я говорил тебе, что стреляю наповал, а теперь ты понимаешь, что уже слишком поздно.
Я просто скажу: «Бах-бабах!»
Мне больше нечего добавить в свою защиту, дамы и господа присяжные. Я
2
– Пинкертон. Да чтоб ты обделался!
Машинист, жирный боров в полосатом комбинезоне, бросил на меня беглый взгляд. Затем сплюнул жвачку и наклонился к печи. По его словам, он никогда не слышал об этом моем Рубене Хиксе. И пока этот жалкий узкоколейный вагон не докатился до окраин Пардона, он не произнес ни слова.
Проехав несколько миль пастбищ и холмов, огороженных колючей проволокой, мы оказались в этом городе, похожем на помойку.
На берегу реки в вонючей щелочной грязи проседали грубо сделанные деревянные рамы. Дождь стучал так громко, будто сам Господь работал за швейной машинкой, и вода скапливалась в рыжих лужах и колеях под навесами. Тусклый свет лампы грел закопченные окна. Тени дрожали, и мотыльки бились о стекло. Сквозь шипение и шум дождя уже пробивались слабые крики, вопли, звуки игры на фортепиано.
Всего лишь очередной невнятный шахтерский городок в Калифорнии, который быстро построился и так же быстро опустеет, когда в нем иссякнут запасы золота. Три десятилетия пролетели, как день мухи-однодневки в масштабе этой унылой земли древнего материка, недавно открывшегося для белых людей.
Все главные заведения сгрудились на главной улице. Банк. Гостиница. Бордель. Продуктовый магазин. Галантерея. Костоправ. Офис шерифа. Целая куча кабаков. Баптистский храм вверх по переулку. Пардонское кладбище. Каркасные дома, россыпь лачуг. Долговязые мужчины во фланелевых костюмах. Тощие женщины с кучей вопящих детей. Настоящий муравейник.
Синий туман скрывал дикие сосны и кривые холмы. Здесь умирали все цели и стремления.
Оказавшись на протекающей платформе, я решил, что это нечестная сделка. Меня не волновало бы, даже если бы цирковой силач сидел в одном из зассанных салунов, надирался бы виски и терся о бедро танцовщицы с лошадиными зубами. У меня бы и не встал на его скальп, от которого воняло отвратительным запахом пороха и открытой канализацией. Я вдруг почувствовал, что с меня хватит.
У меня не было другого выхода. Повесив винтовку на плечо, я взял сумки и отправился в долгий путь.
3
В книге Ривенфронт-отеля я записался как Иона Кёниг. Это было беспорядочно выстроенное монолитное здание в колониальном стиле с масляными портретами Эндрю Джексона, Улисса Гранта и – самым свежим – Гровера Кливленда.[20] Все они висели в холле, могучие, как судьба. Я уже не в первый раз использовал ради дела свое настоящее имя со времен происшествия в Скулкилле, но только в этот раз это казалось естественным. Во мне окончательно укоренилось ощущение завершенности.
Хикс наверняка знал, что я приближаюсь. Но, сказать по правде, после одиннадцати месяцев, в которые я вдоволь наглотался угольной пыли от Бостона до Сан-Франциско, меня это не волновало. Меня волновало, где достать виски, помыться и поспать. Именно в таком порядке.
И портье, мастер своего дела, прекрасно это понимал. Он поселил меня на третьем этаже. В моем номере были бар, кровать с балдахином и вид на горы. Президентский люкс. Какой-то малец притащил корыто теплой воды и забрал мою грязную одежду, чтобы почистить. Вскоре в номере появилась миловидная голубоглазая девушка. Она даже не постучала. Откупорила бутылку бурбона, взяла два бокала и предложила потереть мне спинку.
Она попросила называть ее Виолеттой, и ее, похоже, совсем не волновало ни то, что я сидел с голым задом, ни то, что я чуть не прострелил ей башку. Я ухмыльнулся и повесил пистолет с поясом на спинку кресла. Завтра наступит более чем скоро – это будет подходящий день, чтобы напрячь шерифа.
Виолетта устроилась на мне и без прелюдий взяла ситуацию в свои руки. Ей хватило ума не обращать внимания на клеймо на моем левом плече, старые швы и множество морщинистых шрамов на спине.
Говорят, мир закончится в субботу. А именно в следующую субботу. Незадолго до ужина. К несчастью, по ошибке Мэри Тараторы, сестры Неумолчного ордена, Антихриста не пристроили в нужное место. Четыре всадника Апокалипсиса оседлали мотоциклы. А представители Верхнего и Нижнего Миров сочли, что им очень симпатичен человеческий род…
В ночь, когда погибла вся его семья, крошечный мальчик каким-то чудом оказывается на улице и даже добирается до старого кладбища, где находит приют на долгие годы. Обитатели кладбища, призраки, вампир и оборотень, дают мальчику имя, воспитывают и опекают его. На кладбище — и в большом, человеческом мире — его ждет множество приключений, которые помогут ему повзрослеть и полюбить мир живых, опасный, волнующий и манящий.
Коралина была очень любознательной девочкой. Она решила исследовать всё в новом доме и, конечно, открыла ту дверь, которая всегда оставалась запертой…
Взгляните на северную мифологию глазами самого известного сказочника современности!Создание девяти миров, истории о великих богах, искусных мастерах-карликах и могучих великанах, и, конечно, Рагнарёк, Сумерки богов – гибель всего сущего и, одновременно, – возрождение нового времени и человечества: Мастер словно вдыхает новую жизнь в истории седой старины, заставляя читателей с замиранием сердца следить за персонажами скандинавских мифов – восхищаться их подвигами, ужасаться их коварству, вместе с ними горевать и радоваться.Вы читали «АМЕРИКАНСКИХ БОГОВ»? Тогда вам, безусловно, понравятся и «СКАНДИНАВСКИЕ БОГИ»!
Захватывающая сказка-миф от знаменитого автора «Сыновей Ананси» и «Американских богов». Блестяще рассказанная история одинокого «книжного» мальчика, имени которого читатель так и не узнает, но в котором безошибочно угадываются черты самого Нила Геймана.Прогулка по фермам Сассекса приводит героя к дому древних богов, играющих в людей, и с этой минуты ткань привычного мира рвется и выворачивается наизнанку, а в прореху пролезают существа иномирья — такие странные и страшные, что их невозможно помыслить.
В преисподнюю прибыла инспекция. Загадочный седовласый господин критически осматривает круги ада, беседует с насельниками и смущает местных бюрократов: кто он — архангел, сам Господь или живой человек?На обложке: рисунок Leo & Diane Dillon.
Множество людей по всему свету верит в Удачу. И в этом нет ничего плохого, а вот когда эта капризная богиня не верит в тебя - тогда все действительно скверно. Рид не раз проверил это на своей шкуре, ведь Счастливчиком его прозвали вовсе не за небывалое везение, а наоборот, за его полное отсутствие. Вот такая вот злая ирония. И все бы ничего, не повстречай Счастливчик странного паренька. Бывалый наемник сразу же почувствовал неладное, но сладостный звон монет быстро развеял все его тревоги. Увы, тогда Счастливчик Рид еще не знал, в какие неприятности он вляпался.
Что-то мерзкое и ужасное скрывается в недрах таежной земли. Беспощадный монстр ждет своего часа.
Интернет-легенда о хаски с чудовищной улыбкой может напугать разве что впечатлительного подростка, но хаски найдет средства и против невозмутимого охранника богатой дачи…
Весь вечер Лебедяна с Любомиром, сплетя перста, водили хороводы, пели песни и плясали в общей толчее молодежи. Глаза девицы сверкали все ярче и ярче, особенно после того, как Любомир поднес ей пряный сбитень. Пили его из общего глиняного кувшина и впрогоряч. Крепкий, пьянящий напиток разгонял кровь и румянил щеки, подхлестывая безудержное веселье и пробуждая силы для главного таинства этой ночи. Схватившись за руки крепче прежнего, молодые прыгали через костер, следя за тем, как беснуются сполохи смага, летя вослед.
Оконченное произведение. Грядет вторая эра воздухоплавания. Переживут ли главные герои катаклизм? Что ждет их в новом мире? Открытие забытых небесных островов, продолжение экспансии островитян, восстания челяди,битва держав за место под солнцем на осколках погибающего континента. Грядущий технологический скачек, необычная заморская магия, новые города, культуры и жизненный уклад содрогнут когда-то единую Некротию...
Свихнувшийся уголовник по кличке Мако сбегает из тюрьмы, угоняет «Ягуар» и отправляется в гости к старой знакомой – проститутке Аделии. С собой он берет только самое необходимое: отрубленную человеческую голову, коллекцию зубов и хирургические щипцы. Встреча старых друзей, судя по всему, не будет скучной…
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
Берег Охотского моря. Мрак, холод и сырость. Но какие это мелочи в сравнении с тем, что он – свободен! Особо опасный маньяк сумел сбежать во время перевозки на экспертизу. Он схоронился в жутком мертвом поселке на продуваемом всеми ветрами мысе. Какая-то убогая старуха, обитающая в трущобах вместе с сыном-инвалидом, спрятала его в погребе. Пусть теперь ищут! Черта с два найдут! Взамен старая карга попросила его отнести на старый маяк ржавую и помятую клетку для птиц. Странная просьба. И все здесь очень странное.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.