Моногамия - [67]

Я стала сама вытирать ему кровь шарфом, а он смотрел мне в глаза своим пронзительным взглядом. Смотрел и думал, наверное, какая же я дура…

Jaymes Young — I'll Be Good

Дальше всё развивалось так быстро, что я не успевала осознавать, что происходит. Мне казалось, я мчусь на бешеной скорости по шоссе своей жизни в кабриолете и у меня вот — вот сдует голову.

Алекс развёл нас с Артёмом за три дня через Суд, который длится у обычных людей месяцами или даже годами. На четвёртый день мы зарегистрировали брак с ним, и я взяла его фамилию. Всё это нужно было для того, чтобы моим детям открыли визы. Я знаю, что на всё это ушла уйма денег, и мне показалось, Алекс их вообще не считает. Ему только называли суммы, а он только спрашивал сроки и уполовинивал их. С ним не спорили, с ним боялись спорить. Я была в ужасе от того, как быстро решаются вопросы при наличии особенно больших денег. Можно купить всё: и честь, и достоинство, и правосудие, и семью.

Но самый мерзкий отпечаток остался на моём сердце от того, как он обошёлся с Артёмом. Алекс забрал у него детей, надавив на все кнопки одновременно. Он сказал, что всё равно найдёт способ вывезти детей без его согласия, и что Артём прекрасно это знает. Вопрос только в цене и во времени, из двух этих факторов Алекса интересует только время. Но, если Артём не будет сопротивляться, ему будет обеспечена виза, работа и жильё в Штатах, и он будет жить в Сиэтле рядом с нами и видеть детей. Потом Алекс добавил, что дети получат лучшее в мире образование и лучшие в мире возможности. Это окончательно уничтожило моего бывшего супруга, он был таким жалким, что мне хотелось убиться от угрызений совести. Хотя этот их разговор состоялся не при мне, я знала о нём почти сразу, Артём сам мне рассказал, он был в ужасе от того, какого человека я выбрала себе. Алекс прошёлся танком по нашей семье, по чувствам моим и моих близких, а я казалась себе заспиртованной лягушкой в банке, я могла только смотреть со стороны, изменить что-либо была не в силах, все решения принимались за меня и без меня, я только ставила свою подпись в нужном месте. Алекс оказался по-настоящему деловым человеком, он решал вопросы максимально быстро и эффективно. Не удивительно, что ему удалось так разбогатеть. Люди вели себя иначе с ним: строптивые быстро соглашались, смелые трусили, нерешительные решались.

Всего через неделю визы были в паспортах уже у всех троих. Алекс приказал взять только необходимые вещи, одежду и остальное можно купить и в Штатах. Я, как зомби, просто делала, что он говорил.

Прямо перед нашим отъездом мы заехали к моим родителям, я должна была познакомить их со своим новым мужем. Когда моя мама увидела его, она сказала лишь одну фразу мне:

— Теперь только я понимаю тебя, дочь…

Алекс вёл себя в высшей степени галантно и почтительно, он покорил моих близких с первой же встречи, с первого взгляда, точно так же, как покорял всех и всегда…

Наш самолёт поднялся в воздух около 8 вечера, салон залило розовым светом заходящего солнца, Алекс сидел у окна, склонившись над своим планшетом, он постоянно работал в нём и слушал музыку. В такой позе теперь я буду видеть его очень часто, практически постоянно. Его силуэт против солнечного света был поэтично красивым, я любовалась им и думала о том, какую гигантскую, роковую ошибку я совершаю. Я сама себе делала ставки, как долго всё это продлится, сколько он продержится рядом со мной. Я всё понимала, но уже не могла остановиться…

Глава 9

AURORA — Runaway

Мы прилетели в полдень, и в доме на берегу нас встретила обедом Эстела. Эстела — мексиканка лет 50-ти, несколько раз в неделю она приходила убирать дом, когда Алекс болел. Теперь, как я поняла, она будет жить у нас постоянно. Эстела приятная, пухлая, добрая. Она встретила меня улыбкой и объятиями, сказала, что молила деву Марию, чтобы я вернулась. Мне показалось, Эстела была рада видеть меня больше, чем сам Алекс, который вёл себя так, будто мы чужие. Я считала, он не может простить мне своё разбитое лицо, но причина было в другом, и я узнаю об этом нескоро. Оказалось, всё что он сделал, далось ему с большим надрывом, он наступил на свои принципы и на свою совесть. Он считал, что выполнил мою работу за меня, что я сама должна была сделать правильный выбор (то есть, выбрать его) и просто жить с ним. Поскольку он понял, что я не сделаю этого никогда, ему пришлось пожертвовать своей честью и сделать всё за меня. За это он и злился. Ну и совсем чуть-чуть за своё лицо. Так он скажет мне потом, через много лет.

Ну а пока он не замечает меня. Сразу же, как выгрузил нас дома, позволил детям выбрать себе комнаты, а мне сказал, что я в принципе знаю, где моя комната и что могу сама распределить свои и его территории, его устроит любой вариант. Потом добавил, что у него есть несколько срочных деловых встреч, и что вернётся сразу, как освободится.

Освободился он около 10 вечера, дети уже спали, так и не дождавшись его. Алекс вскоре станет их кумиром, впрочем, и взрослые, все, кого я знала, охотно видели в нём объект обожания, он покорял абсолютно всех. Алекс общался с детьми на равных, то есть так, как если бы они были взрослыми, он внимательно выслушивал их, он всегда находил для них время, они разговаривали с ним больше даже, чем со мной. Ну и конечно игрушки, дорогие, сложные игровые приставки для сына, кукольные дома, наряды и ещё много чего для дочки. Он покорил их своими беседами ещё в самолёте, а дом его стал для них родным с первого же дня. Я не переставала удивляться: если бы у меня всё так легко получалось в жизни…