Моногамия - [147]

Взгляд сестры был неопределённым и странным. Я вышла из воды, не желая провоцировать её зависть, а Алекс остался плавать.

Солнце заливало ярким золотым светом нашу белоснежную террасу и бирюзу огромного переполненного бассейна, излишки воды которого изливались через внешний край.

Алекс рассекал в бассейне с животной грацией, его мощные руки разрезали воду изящными взмахами, чередуя стили браса, баттерфляя и кроля всякий раз, как он заходил на новый круг от борта к борту. Его смуглая спина, разрисованная почти на половину иссиня-чёрным рисунком татуировки, сверкая на солнце стекавшими потоками воды, играя волнами подаренных ему природой мышц, не могла оставить равнодушным ни одно женское существо. Зрелище буквально сшибало с ног, наполняя физическое неимоверным, нестерпимым желанием заполучить близость, испытать восторг тактильного контакта, исследовать каждый изгиб ладонями, покрыть поцелуями смуглую мужскую кожу.

Именно это всё и было написано на лице моей двоюродной сестры Николь. Я не сердилась на неё и не ревновала, потому что знала, её чувства неподвластны контролю. Нельзя просто сказать себе: «Не смей хотеть, не смей желать». Даже более того, Алекс, несомненно, принадлежал к числу тех людей, красота которых настолько поражает и порабощает, что запретить своим глазам смотреть и наслаждаться практически невозможно.

Алекс просил меня оставить его с Николь наедине, когда она появится, поэтому я направилась на кухню варить кофе, само собой, не переставая наблюдать за происходящим на террасе. Подтянувшись на мраморном борту и игнорируя, как обычно, никель высокой лестницы, Алекс вылез из бассейна живым воплощением божественной красоты и мужественности: мокрые волосы, полностью заглаженные водой назад, стекали по шее и спине чёрной сексуальной прядью месте с излишками воды, широченные волнистые плечи и руки, грудь, волосы на ней, брутальные татуировки на смуглой коже, сексуальный живот и узкие бёдра, плотно обёрнутые прилипшей тканью мокрых белых шорт для плавания — всё это сводило с ума, потрясало, влекло, наполняло желанием, вожделением, похотью.

Сестра неспешно, но уверенно направилась к нему, эротично раскуривая тонкую дамскую сигарету. Алекс не позволил ей приблизиться, бросив гневный взгляд и сказав нечто не слишком приятное, судя по тому, как сжались его достаточно полные губы и нахмурились чёрные брови. У них явно завязалась словесная перепалка, я рванула на верхнюю террасу, чтобы послушать, о чём они говорят, оставаясь незамеченной. Видел бы меня кто в тот момент, припавшей к мраморному полу грудью, ведь борты террасы стеклянные, и спрятаться невозможно, лишилась бы я всякой репутации навечно.

— Меня не интересует то, что ты можешь мне предложить — ответил он ровным, спокойным голосом, но таким, который явственно транслировал его мощь и волю, подчинял и ломал собеседника. — Скажика мне, Николь, у тебя фамилия есть?

— Бакалова.

— А по батюшке как? — голос его сделался мягче и игривее.

— Олеговна.

Далее его же голос, ещё более строгий и сухой продолжил на английском:

— Хелен, извини, что беспокою в твой выходной, но мне срочно нужен авиабилет Сиэтл — Новосибирск, на имя Бакаловой Николь Олеговны. Да, ближайший. Будь добра.

— Ты выгоняешь меня?

— Смотри на это как на услугу, ведь я дарю тебе билет.

— За что?

— Видишь ли, вчера вечером я обнаружил свою супругу расстроенной. Этого было достаточно, чтобы ответ на вопрос: «А стоит ли Николь оставаться у нас далее?» внезапно стал отрицательным, — тон Алекса вновь стал ровным, сухим и даже жёстким. Я подумала, что никогда не хотела бы работать под началом босса, общающегося со своими подчинёнными в подобной манере: слишком много строгости и жёсткости, ощущаешь себя ничтожной букашкой в поле действия его воли.

— И ты выгонишь меня из-за того, что твоя истеричная жена наболтала обо мне?

— Не хочу расстраивать тебя, но Лера не сказала мне ничего. За то время, что мы живём вместе, я не видел её такой никогда, а кроме тебя обидеть её так сильно было просто не кому.

— Алекс, ты совершаешь сейчас ошибку, очень большую. Тебе нужна настоящая женщина: жаркая, сексуальная, красивая, такая, которая могла бы насытить тебя, баловать твоё красивое тело, утолять твои потребности изысканно, опытно, щедро, дарить самые разнообразные ласки, любить тебя горячо и с самоотдачей, так, чтобы ты забыл обо всех проблемах, чтобы мир вокруг тебя раскрасился яркими, живыми красками, чтобы ты ощутил вкус жизни и вкус настоящей женщины. Ведь Лера — это жалкое подобие женского естества, у неё кроме пола и способности рожать от женщины больше ничего и нет! От неё веет холодом как от трупа на кладбище!

Алекс молчал, и это молчание болью отозвалось в моём сердце. Неужели её слова задели его, зародили в его сознании идею переоценки меня, наших отношений и нашей жизни? Я начала терзать себя за то, что оставила их наедине.

— Почему ты смеёшься, Алекс?

— Потому что мне смешно выслушивать весь этот бред от такой умной женщины как ты.

— Алекс, ты рассуждаешь, как зомби. Тебе нужно тепло, я вижу это, я ощущаю это кожей, и ты постоянно хочешь секса, ты живёшь им, и это тоже видно и понятно всем. Всем, кроме твоего эксклюзивного выбора — холодной как айсберг Леры!