Монголы и Русь - [20]

Владимирцов верно называл Чингисхана «гениальным дикарем». Обсуждая проблему гениального дикарства, Радослав А. Цанов ссылается на полинезийскую веру в существование у определенных выдающихся и счастливых людей сверхъестественной способности, которую он именует "мана". Это понятие тайного высшего дара, чего-то «выше обычной силы человека, выше природных процессов».[120] В границах этого подхода вера Чингисхана в его универсальную миссию может быть рассмотрена как рефлексия по поводу владевшей им силы «мана». Сам он понимал это как предопределение Неба.

Не существует надежного описания внешности Чингисхана. Отчет агента Сун, который посетил Пекин в 1221 г., до недавнего времени рассматривался как важный источник, но, как теперь считают, не описывал Чингисхана.[121] Существует, однако, его прекрасный портрет, выполненный китайским художником в серии портретов монгольских императоров в Императорском дворце в Пекине; он опубликован в 1928 г. Все детали головного убора и одежды каждого императора кажутся достоверными.[122] Предположительно, изображение лица в каждом случае опиралось либо на достоверные описания, либо на рисунки времен правления этих императоров.

7. Монгольская экспансия в правление Угэдэя

Перед смертью Чингисхан выделил каждому из своих сыновей от первой жены, Бортэ[123], часть империи как соответствующий улус.[124] Толуй, как самый младший сын, получилядро владений рода Борджигинов – центральную и западную часть Монголии. Чагатай получил территорию бывшего царства Кара-Кидан, имеющую центром бассейн реки Или. Джунгария, включая и район верхнего Иртыша, стала владением третьего сына – Угэдэя. Наконец, вновь завоеванный регион к северу от Аральского моря (сегодняшний Казахстан) был отдан самому старшему сыну – Джучи; после смерти Джучи (о чем Чингисхан был извещен незадолго до своей собственной кончины) он перешел к его второму сыну – Бату.

В дополнение к полученному улусу каждый сын Чингиса принял командование над частью монгольской армии. Толуй получил львиную долю: сто одну тысячу войск из ста двадцати девяти тысяч. Ни раздел земли, ни раздел войск не был ориентирован на подрыв единства империи. Разделение войск должно было длиться лишь в период междуцарствия, до выбора курултаем нового великого хана. Временно регентом был назначен Толуй.

Все монгольские вожди пришли к согласию, что только сыновья Чингисхана могут занять трон; курултай должен был лишь сделать выбор между ними. Следует отметить в этой связи, что хотя Толуй и был фаворитом своего отца, Чингисхан незадолго до смерти назначил в качестве своего приемника Угэдэя, поскольку, по его мнению, Угэдэй был более способен к управлению империей, нежели три других сына. Регент, очевидно, не хотел оказывать какое-либо давление на родовых вождей и дал им достаточно времени для рассмотрения кандидатов. Курултай, на котором должно было быть принято решение, собрался в 1229 г. Многие из его членов готовы были отдать предпочтение Толую. Последний, однако, отказался от выдвижения своей кандидатуры, и великим ханом единогласно избрали Угэдэя.[125]

Новый правитель полностью разделял идеи своего отца относительно универсальной империи и отнесся к этой задаче с полной серьезностью. Под его властью монгольское государство определенно обратилось от старых привычек степного владычества к новым административным системам. Характерная история излагается в китайском повествовании о монгольской династии. После завоевания Северного Китая один монгольский вельможа старой школы предложил Угэдэю уничтожить народ Северного Китая, стереть с лица земли города и деревни, а всю территорию Северного Китая превратить в пастбища. Никакой выгоды, рассуждал он, для монголов в существовании северных китайцев нет. Выступив против этого варварского плана, Елюй Чуцай ввел Угэдэя в искусство извлечения выгоды из некочевых подданных Монгольской империи путем введения налогов и сборов с их торговли и производства, использования железорудных и иных минеральных залежей. Он обещал большие доходы в деньгах, тканях и рисе.[126] К счастью для китайцев – и для самих монголов – Угэдэй принял программу Елюя Чуцая. Сделав это, он заложил серьезные основания для будущей администрации Монгольской империи.

Угэдэй прибегал также к советам своего госсекретаря уйгура Чинкая и мусульманского торговца Махмуда Ялавача. Прислушиваясь к их мнению, он приложил огромные усилия для развития и улучшения институтов императорской администрации и усиления власти императора во внутренних и внешних делах. Он действовал в строгом взаимодействии с Чагатаем, с которым, как со своим наиболее старшим по возрасту братом, он консультировался по всем важным делам.

До завоевания какой-либо новой страны следовало восстановить ослабевшее монгольское владычество в Китае и Персии. После смерти Мухали в 1223 г. монгольское наступление в Китае замедлилось, и в 1228 г. началось контрнаступление противника. Из Персии монголы ушли еще до кончины Чингисхана; Джалал ад-Дин, который вернулся из Дели при первой же возможности, был признан султаном персидскими вельможами и городами. Угэдэя более заботила ситуация в Китае, нежели персидские дела; и, соответственно, главная монгольская армия под командованием Толуя была послана против Цзинь. Чтобы гарантировать успех кампании, Угэдэй заключил соглашение с империей Сун в Южном Китае. Сун изъявила желание послать военный контингент против Цзинь с условием, что после победы монголы отдадут им бывшую провинцию Цзинь Хэнань. Во взаимодействии с Сун монголы завершили завоевание империи Цзинь к 1234 г. Толуй умер до окончания кампании.