Монгольские сказки - [11]
Слуга не спеша слез с лошади и сел рядом с растянувшимся господином. Когда же он заметил, что нойон приходит в себя, — быстро повалился на землю и притворился, что лежит без сознания.
Нойон раскрыл глаза, увидел, что гроза прошла, стал подниматься. Всё тело у него так болело от побоев, что он без стона и шага ступить не мог.
Увидел нойон на земле слугу, — стал его расталкивать. Слуга открыл глаза, говорит:
— Когда гроза началась, меня сразу же молнией ударило. Не знаю даже, как я жив остался!
Нойон усмехнулся, сказал хвастливо:
— Никогда еще такого трусливого слуги у меня не было. Смотри на своего господина: в меня молния десять раз ударила, а я даже не зажмурился! Ты же от одного удара с лошади повалился!
Дамдин-музыкант
— Никакого хорошего дела не умеешь делать. Ступай из юрты, поучись у людей, как жить надо.
Ушёл Дамдин от отца, три года пропадал, на четвёртый — вернулся:.
Спрашивает отец:
— Чему научился? Рассказывай.
— Научился на хуре>11 играть, — отвечает Дамдин.
Рассердился отец:
— У других отцов сыновья железо ковать умеют, лошадей объезжать могут, а ты только на хуре играешь! Какая польза от такого уменья?
Ответил Дамдин:
— Кто мою игру слушает, тому жить легче становится, у того сердце веселее бьётся.
— Никакой пользы нет в хозяйстве от твоей игры, — говорит отец. — Ступай научись нужному делу!
Опять покинул Дамдин родной дом. Шёл, шёл, — пришёл к морю. Сел Дамдин на камень прибрежный, заиграл на хуре. Сколько времени играл, — неизвестно. Только вдруг видит: выходит из моря молодая девушка в белой одежде. Подошла к Дамдину, говорит:
— Меня за тобой отец прислал. Ему твоя игра понравилась. Идём со мной.
Смотрит Дамдин на девушку, глаз отвести не может. Такой красавицы на земле ему не встречалось. А дочь водяного хана протянула ему руку, торопит:
— Пойдём скорее, нас отец ждёт, сердиться будет, что не идём долго!
Схватил Дамдин красавицу за руку.
— Идём! Верю я, что ты мне зла не сделаешь!
Приказала ему девушка закрыть глаза и повела за собой в море. Немного времени прошло, — сказала девушка музыканту:
— Открой глаза!
Дамдин открыл глаза — перед ним дворец стеклянный, разноцветный. Посредине дворца морской хан на ковре зелёном сидит.
Подвела девушка Дамдина к отцу; морской хан говорит:
— Очень твоя игра мне нравится. Сыграй, что умеешь.
Заиграл Дамдин на хуре, — все заслушались.
День играл, два играл, на третий устал, положил хур к ногам.
— Такую музыку сто лет слушать можно! — кричит морской хан. — Будешь вечно играть для меня. За это дам тебе дворец, гору камней драгоценных.
— Отпусти меня, хан! — попросил Дамдин. — Не нужен мне дворец, и камни драгоценные не нужны. Хочу жить на земле, где родился; хочу, чтобы людям от моей игры радость была.
— Не отпущу! — кричит морской хан. — Хочу сам твою игру слушать!
Прижал Дамдин к груди хур, сказал:
— Всё равно убегу на землю!
Засмеялся злой хан.
— А кто тебе дорогу на землю покажет? Никто! Позабудь про землю. Будешь жить здесь до самой смерти, меня игрой тешить!
Ночью остался Дамдин один. Сидит, песни печальные играет. Вдруг слышит голос девичий:
— Не грусти, помогу тебе.
Смотрит — перед ним дочь морского хана.
— Закрой глаза и держись за мою руку. Выведу я тебя обратно на землю.
Закрыл Дамдин глаза, пошёл за ханской дочерью. Шёл, шёл, не заметил, как ступил со дна морского на сушу.
— Живи на своей земле, — сказала дочь хана и заплакала.
— О чём плачешь? — спрашивает Дамдин.
— Жалко расставаться, — говорит ханская дочь. — Хочу всю жизнь слушать игру твою.
— Тогда оставайся на земле, — сказал Дамдин. — Будем жить в одной юрте, будешь женой мне любимой.
Пошли они по степи, видят: много юрт стоит. Одна юрта у колодца пустая.
Поселился Дамдин с женой в этой юрте, стал хозяйство вести.
Везде был Дамдин желанный гость. У кого горе случится, придёт в ту юрту Дамдин, начнёт на хуре играть, — горе проходит. У кого грусть на сердце, — от игры Дамдина радость наступает.
Прошло немного времени, — приехал в степь хан со своими цириками. Стал хан в степи охотиться, застрелил двух перепёлок. Подозвал к себе хан главного нойона, говорит:
— Поезжай в ближайшую юрту, зажарь перепёлок.
Приехал нойон прямо к юрте у колодца. А в юрте очаг горит. Положил нойон в огонь перепёлок, оглянулся и увидел жену Дамдина. Была она такой красоты небывалой, что нойон глаз от неё отвести не мог.
Загляделся нойон на красавицу, забыл про перепёлок. А когда спохватился, от перепёлок только золы кучка осталась. Закричал в страхе нойон:
— Что теперь делать, отрубит мне хан голову!
— Не бойся, — говорит жена Дамдина. — Есть у меня две перепёлки. Сейчас зажарю, — свезёшь хану.
Как сказала, так и сделала. Зажарила перепёлок, отдала нойону. Стал хан есть перепёлок, — не может до конца съесть. Позвал к себе тысячу цириков, угощает; тысяча цириков не могут до конца съесть двух перепёлок.
Догадался хан, что перепёлки не простые, позвал к себе нойона:
— Говори где взял перепёлок!
Испугался нойон, всё рассказал: как загляделся на красавицу в юрте у колодца, как эта красавица зажарила ему своих перепёлок.
