Монголия - [23]

Но и в Монголии полным-полно бурятов. Говорят, что 30 процентов населения.

Буряты довольно высокие, вполне себе могучие люди. Их в России где-то с полмиллиона. Столица Бурятской Республики – Улан-Удэ.

Смешно, но там есть улица Лимонова. Она всё время в Интернете выскакивает, потому что на ней постоянно дорожно-транспортные происходят.

Два поражения

– Бывали ли в Вашей жизни политические поражения, Эдуард Вениаминович?

– А бывали, дети, как не бывать.

Так 4 октября 1993 года шли мы с Тарасом Рабко по Садовому кольцу, пробираясь от окрестностей Дома Советов, хотели уехать в Тверь, чтоб там скрыться, залечь на дно. Тарас тогда учился в Твери и снимал комнату у какой-то бабки на окраине. Мне позвонил Проханов и сказал, что отдан приказ всем уехать из Москвы. На Садовом были устроены самовозникшие КПП. И на них милиционеры, военные и гражданские с автоматами проверяли документы и осматривали проходящих. Машины, по-моему, вообще не ездили в то утро.

Не стану притворяться, страшно было. Гражданские с автоматами выглядели устрашающе. Военные почему-то выглядели менее опасными. Ремень автомата поверх кожаной куртки крайне неприятно смотрится…

Как-то мы просочились. На Ленинградском вокзале нас ждало совсем тяжкое испытание. Мы было уселись в электричку, как вдруг узнали от людей, что по вагонам ходят вооружённые люди, кого-то выискивают. Тарас заволновался и мы, выждав между вагонами когда народ схлынет, погрузились вниз и заползли под платформу. Там мы оказались не одиноки, ещё с десяток личностей, по-видимому неблагонадёжных, прятались под платформой.

Сверившись с часами где-то за пару минут до отхода электрички, мы вылезли в то же место, откуда покинули электричку. Когда тронулись, то увидели идущих в сторону вокзала по платформе нескольких ментов и штатских с военными. И я опять отметил, что автоматы у штатских здорово нервируют.

Тарас с утра убегал в недалёкий свой универ учиться, а я сидел со спущенными шторами на окнах и слушал радио, телик был, но не в рабочем состоянии. Радио объявляло кого арестовали. Сказали, что капитана Шурыгина разыскивают, а что Лимонов убит.

«Ну и хорошо», – подумал я. «Искать не будут».

Осень стояла великолепная. Приоткрыв осторожно край шторы, я видел, что даже берёзки не успели облететь, а они обычно облетают первыми. Осень тогда хороша, когда она наступает медленно. Вот в тот год она пришла медленно и листья желтели прожилка за прожилкой, не сразу.

Приходил Тарас, приносил еды. Обычно сарделек и хлеба. И мы шли гулять в лес. Собственно дом и стоял в лесу, на окраине леса. Тверской модели хрущёвка, плохо и мало обитаемая.

Что сказать про бабку. Она присутствовала, но жила как старая муха в невидимой паутине, висящая в паутине уже не один год, сухая, сморщенная и тёмная бабка всё время что-то шептала и околачивалась тенью от кухни в свою комнату. Иногда она что-то жевала, вероятно, хлеб.

Уходя гулять в лес Тарас наказывал бабке, чтоб она записывала номера телефонов, если кто звонил.

Она записывала и даже диктовала, глядя в свою засаленную кухонную тетрадку, но диктовала вот как: «Три, пять, минус». Тарас безжалостно хохотал над бабкой, а мне её было жалко.

В лесу мы ходили по просекам и тропинкам, по старым ж/д путям, заросшим как старое кладбище и говорили о потерпевшем поражение историческом восстании, в котором участвовали по мере сил… Лес был хоть и пригородный, но не слабый. Там даже лопухи были огромные. Иногда мы видели людей и собак. Тогда ещё я не так сильно был известен и, что у меня было на голове? А, у меня на голове была синяя кепка разлинованная, я купил её в универмаге в Черногории, в городе Титовград, за год, что ли до того времени, когда мы вынужденно гуляли в лесу.

Через месяц или меньше, нас всех, участников восстания амнистировали. Назначили выборы в Парламент. Тарас предложил мне выдвинуться от 172-го округа, это город Тверь и вся западная часть области.

Я выдвинулся. И не выиграл.

Второе поражение

Ещё большое поражение, дети, я потерпел через 18 лет после, а именно, 10 декабря 2011 года. В тот день шёл мокрый снег и уже два дня как ультра-либеральное радио «Эхо Москвы» призывало участников митинга на площади Революции уходить на Болотную площадь. Дескать митинг на Болотной разрешён. Он и был разрешён, так как был сговор. Шёл мокрый снег и мы опаздывали. За рулём «Волги» был Ольга и мы ругались. Потому что мы опаздывали. А опаздывали мы потому что город был перекрыт. А город был перекрыт потому что митинг, долженствовавший иметь место на площади Революции в 250 шагах от здания Госдумы и в 350 шагах от здания избирательной комиссии, украли либералы, сговорившись с властью. И теперь все эти синие штанины джинс, я видел в окна низкой «Волги» сплошную стену синих штанин джинс, идущих к площади Революции, шли, чтобы оттуда колоннами идиотов отправиться на Болотный остров.

Я понимал, что всё погибло и теперь мне лишь предстоит с достоинством встретить поражение.

Шёл мокрый снег, я говорю. В «Волге» было мокро и мы всё огрызались…

Пришлось остановиться на другой стороне от Маркса, у метро «Театральная». Дальше проезда не было, боками к нам стояли милицейские машины. Мы вышли и мрачные пошли вперёд к подземному переходу. Я бросил взгляд на другую сторону, оттуда, как на фронт, уходили колонны. Вверх, к Лубянской площади, чтобы оттуда идти на Болотную.