В тот момент, когда я раздумывал о том, что бы ещё предпринять, девушка пришла в себя. Она открыла глаза и с удивлением уставилась на меня. Потом огляделась, закашлялась и заговорила со мной на языке, подобного которому я никогда раньше не слышал. Я попытался успокоить её, но девушка продолжала просить о чём-то, а потом начала задыхаться. Я не мог понять, с чем это связано.
И тут девушка с трудом поднялась с кушетки, увидела через окно синее море, плескавшееся всего в нескольких сотнях метров от домика, и, покачиваясь, прошла к двери мимо меня, мимо Блоис, которая отшатнулась, чуть не завопив от ужаса. Девушка шла к морю.
Возле моего бунгало раскинулась большая лагуна с чистой, спокойной водой. Незнакомка нырнула. Конечно, я тогда подумал, что несчастная не в себе, и бросился в воду следом, чтобы её спасти. А потом сквозь толщу прозрачной, спокойной воды я увидел нечто удивительное. Девушка плавала под водой, и я видел, что она дышит, выпуская пузырьки изо рта, как порой делают ныряльщики.
«Морской народ! — подумал я. — Выходит, это правда!»
Другого объяснения не было. Хотя я с трудом мог поверить, что девушка — представительница неизвестной расы, обитающей под водой.
У незнакомки на теле было множество синяков, царапин и ссадин, и следующие несколько дней она плавала в спокойной лагуне, восстанавливая силы. Я же всё больше времени проводил на берегу, наблюдая за ней и пытаясь с ней поговорить.
Вскоре мы нашли общий язык. Я узнал, что её дом находится в глубинах Атлантики. Её народ — несколько сотен мужчин и женщин — избегал суши. Она же слишком далеко уплыла от поселения, когда её настиг шторм.
Матушка Блоис по-прежнему пребывала в ужасе. Суеверные жители деревтти стали обходить мой дом стороной.
Прошло недели три, а девушка всё ещё плавала в лагуне возле дома. Она полностью восстановила силы и могла бы уплыть, но…
Взгляд отца затуманился.
— Да, я полюбил эту странную девушку из морского народа, который давным-давно отпочковался от рода людского, вернувшись назад, в воду. И хотя она была из иного мира и могла только ненадолго ос таваться на суше, мы всё-таки полюбили друг друга и поженились.
Наша свадьба выглядела странной, и странной оказалась наша жизнь в следующие несколько месяцев. Эта жизнь больше напоминала сон. Никто не тревожил нас, а суеверный страх держал в отдалении жителей деревни. Будущее меня нисколько не беспокоило… Я был счастлив.
Но моя морская жена увядала на глазах. Я видел, как медленно, месяц за месяцем тают её силы. Иногда ей становилось нехорошо, и в такие минуты она предпочитала оставаться одна. Наконец как-то вечером, она уплыла и не вернулась. Проходила одна ночь за другой, но она так и не возвращалась. Я обезумел из-за страха, но ничего не мог поделать.
Потом она вернулась ко мне в последний раз. В ту ночь в небе светила полная луна и море напоминало огромное озеро расплавленного серебра. По крайней мере с берега, где я стоял, мне казалось именно так. И когда я увидел жену, плывущую среди невысоких серебряных волн, я заметил, что она держит что-то в руках. Это был крошечный ребёнок, который дышал под водой точно так же, как его мать. Это был наш сын.
Она умерла… Аты, Эрик, остался жив. Вместе с тобой я покинул Мартинику, чтобы ты никогда не узнал, что отличаешься от других. Думал, так будет лучше. И поэтому приехал сюда. Я запретил тебе подходить к воде. Может быть, мне стоило увезти тебя с побережья. Но… Я не мог покинуть море. Оно словно притягивало к себе, напоминая о твоей матери…
Теперь, Эрик, ты узнал правду. Ты, возможно, первый и единственный человек, совместивший в себе способности двух народов. Но если люди узнают, что ты способен жить и дышать под водой, отти могут решить, что ты балаганный уродец.
— Я не скажу никому, отец, — пообещал он. — Ноя могу снова купаться… теперь, когда всё знаю? Ты даже представить себе не можешь, как это удивительно — плавать под водой! Прохладно, умиротворённо и… ты отпустишь меня?
Джон с грустью посмотрел на переполненное надеждой лицо сына.
— Понимаю, что ты чувствуешь, — это кровь морского народа, она зовёт тебя в море. Но никто не должен знать о твоих способностях. Обещаешь?
— Обещаю! — воскликнул мальчик.
Так для Эрика началась новая жизнь.
Теперь большую часть времени он проводил в море. Вскоре он понял, что может находиться под водой бесконечно долго, изучая новый мир.
Мальчик скользил между высокими странными зарослями зелёных и золотистых водорослей, которые колыхались в такт подводным течениям. Вокруг плавали креветки и морские коньки, сверкающими молниями проносились косяки кефали.
Эрик подолгу сидел в изысканном саду, где ветви «деревьев» напоминали пурпурные рога, оплетённые яркими морскими анемонами, которые медленно раскрывались и закрывались. Здесь ползали крабы и морские звёзды. Тут и там сновали алые рыбы-белки и сверкающие как бриллианты рыбы-ангелы. А иногда над головой неспешно проплывала большая зелёная морская черепаха.
Случалось, что налетал шторм, ломая и смывая кораллы, он уносил их в бушующей пене. Если шторм заставал его в море, Эрик предпочитал прятаться в тёмных морских глубинах.
