Молоко без коровы - [89]

Как же все-таки власти удается поддерживать иллюзию справедливости? Журналист Джон Кампфнер в книге «Свобода на продажу» пишет, что новые авторитарные правительства обеспечивают себе успех, заключая с населением негласный пакт^[13]. Россия – скорее правило, чем исключение. Условия пакта отличаются от страны к стране, но рамочное соглашение выглядит одинаково. Репрессии избирательны и распространяются только на тех, кто открыто посягает на статус-кво. Этих бузотеров немного: журналисты, правозащитники, внесистемная оппозиция. «Остальное население может наслаждаться свободой передвижения, жить более или менее в соответствии со своими желаниями, зарабатывать и тратить деньги. В этом заключается разница между гражданскими свободами и частными, «приватизированными». Это предложение многим показалось привлекательным. В конце концов, много ли членов общества, ведущих обычную жизнь, хотят бросить вызов властным структурам?»

По Кампфнеру, в той или иной форме пакт существует и в самых прогрессивных демократиях: США, Великобритании, Италии. А в России демократия обанкротилась еще в середине 1990-х, задолго до того, как Владимир Путин выстроил властную вертикаль: «Десятки миллионов госслужащих – от солдат до милиционеров, от врачей до учителей – месяцами не получали свои уже обесценившиеся зарплаты. Средняя продолжительность жизни падала. Вернулись некоторые инфекционные заболевания, которые были побеждены в СССР. Школы и больницы обветшали. Отношение Запада к России представляло собой смесь снисходительности, лести и равнодушия. Российские либералы отвечали почтительностью, которая позднее перешла в неприязнь».

Для начала Путин изменил условия пакта с первым поколением олигархов, несмотря на то что они привели его к власти: «Капитализм «баронов-разбойников» ельцинских лет был взят под строгий кремлевский контроль. Ключом к этому явилась консолидация прибыльного энергетического сектора. В рамках «бархатной реприватизации» советы директоров крупнейших российских компаний – от нефтяных и газовых гигантов до авиакомпаний и железных дорог – возглавили союзники Путина. Возникшую систему назвали «корпорацией «Кремль». Почему у Путина получилось? Он был уверен, что это будет воспринято как справедливость. И не ошибся. Одна из марионеточных партий Кремля даже взяла себе название «Справедливая Россия».

Простым россиянам власть предложила пакте симпатичными условиями: контроль над публичной сферой снова приобретают те, «кто в этом разбирается», а взамен население получает утраченную безопасность. Кампфнер формулирует: «Хотя процветание стало уделом немногих, восстановление основ означало, что работники бюджетной сферы и другие граждане, которым не досталась доля богатства, получат, по крайней мере, стабильность и регулярную заработную плату. Основная разница между путинским и советским режимами заключается в отношении государства к частной сфере. Путин не имел намерения восстанавливать запрет на выезд за границу или указывать людям, где им жить или работать. Граждане могут отправляться куда захотят и жить, как им заблагорассудится, – пока не создают проблем. В этом отношении Путин оправдал ожидания. Благосостояние, которого были лишены несколько поколений россиян, оказалось отличным антидотом от политической активности».

Пакт начал трещать по швам, когда отошла потребительская анестезия. Ведь он имел очевидный подтекст: если власть так роскошно ворует, она не должна лезть в народные гроши. Получатели нефтяной ренты не должны соваться за долей к беднякам, которые сдают бабушкины квартиры, нянчатся с детьми и делают ремонты. А это и происходит: как я рассказал выше, власть ввела налог на самозанятых и столь активно ищет ускользнувшие от налогообложения доходы, что правящие сословия рискуют лишиться равнодушного отношения широких слоев к своим яхтам, дворцам, счетам и работе с государственным заказом.

Но вряд ли пожар бунта полыхнет, пока действует другое российское правило: жесткость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Точнее сказать, формальным исполнением. Напрашивается аналогия со знаменитой финансовой пирамидой «МММ»: людей, стоящих нескончаемые очереди, чтобы сдать свои деньги, часто представляли идиотами. Но при ближайшем рассмотрении многие из них не хуже основателя Сергея Мавроди понимали, как устроена его афера. И надеялись, что успеют провернуть в ней свои деньги до краха – ведь поначалу Мавроди реально платил нехилые дивиденды. Точно так же и с вечной российской показухой: люди не столько дураки, сколько стараются ими казаться, привыкнув к правилам игры.

Глава пятая Зачем нужно догнать и перегнать другие страны

«Здесь был Путин»

Летом 2002 г. Изборск тихо умирал. Хотя место это для русской истории сакральное: по легенде, с 862 г. здесь княжил Трувор, брат Рюрика. Неплохо сохранилась крепость XIV века, сравнимая размерами с Псковским кремлем. Но судьба ее представлялась печальной: из бюджета Псковской области на все 1,3 тыс. подопечных памятников истории и культуры выделялось 1,5 млн рублей. То есть по 1 тыс. рублей на объект. Поэтому, когда 2 августа 2002 г. сюда неожиданно заехал Владимир Путин, руководство Изборского музея-заповедника осознало: все, другого шанса не будет.