Молоко без коровы - [87]

Я приехал в Пикалево через год после Владимира Путина. Следуя по Советской улице и Спрямленному шоссе, проезжаешь подряд три пикалевских завода: глиноземный, цементный и химический. Качество дорог в рабочем поселке круче, чем на шоссе Петербург – Вологда. Зато на подъезде к райцентру Тихвину я несколько раз останавливался, чтобы уточнить у торгующих бабушек, действительно ли я нахожусь на федеральной трассе с этими ямами по колено. Бабульки уверяли, что все деньги теперь идут «на Пикалево».

После высочайшего визита пикалевцы вдруг стали предметом особой заботы: исправно ремонтируется жилье, закуплено 5 новых рейсовых автобусов, кучно пошли праздничные мероприятия. Местная жительница рассказала: «К нам часто приезжают прокурор области или его заместитель, ведут прием граждан, а раньше мы вообще не знали, что так бывает. Вдруг выяснилось, что в моем районе существует участковый: сам пришел познакомиться, спрашивал, какие у меня проблемы, записывал в блокнотик. Автобусы стали ходить по расписанию, зарплату долго не задерживают. Правда, в продуктовых магазинах много суррогатов. А условия труда на заводах остались тяжелыми: летом мужики в 40-градусную жару пахали полный день».

Разумеется, навязанная сверху система работы стала трещать через пару месяцев. В 2010 г. «матка» глиноземного завода «ФосАгро» объявила, что ее убытки от поставок нефелина в Пикалево составили 771 млн рублей за 8 месяцев^[7]. Но поставки останавливать нельзя – это подтвердил мне и чиновник из областного правительства: «Люди из Минпромторга угрожают новым визитом Путина, а этого боятся и бизнес, и местная власть. Когда в Пикалево начинался голод, наш губернатор Валерий Сердюков распорядился выдать каждому безработному по 5 тыс. рублей. Когда перекрыли трассу, из областного бюджета выделили 20 млн, а после визита Путина Ленобласть потратила 420 млн рублей только на компенсации поставщикам. Чувствуете, как возрастала цена вопроса! На глиноземном заводе работает 2,5 тыс. человек, зарплата растет по ряду профессий на 20–35 % в год, на здоровье, культуру и спорт директоратом выделено более 35 млн рублей. Но сама пикалевская цепочка убыточна априори, а на коренную реконструкцию денег нет. Получается, и жизни не дают, и умереть по-человечески не разрешают».

Бюджет 22-тысячного поселка составлял всего 88 млн рублей. Этих денег едва хватало, чтобы латать гнилые трубы. Зато в 2011 г. Путин сообщил о готовности инвестировать в Пикалево 16 млрд рублей, которые пойдут на коренную модернизацию устаревших производств^[8]. На почве их предстоящего освоения обострились отношения мэра и губернатора. Мэр вроде как нашел инвесторов под три строительные площадки, но областное начальство потребовало объединить их в одну. Делать новую проектно-сметную документацию – больше года, и стоить она будет чуть дешевле годового пикалевского бюджета. Инвесторы, конечно, отвалились.

За 10 лет после путинского пришествия из Пикалево уехало 2 тыс. человек – почти каждый десятый житель. А ответственные за освоения средств чиновники продолжают рассказывать, как они построили здесь парадиз. Тем не менее по всей стране люди видят именно в государстве спасение, наблюдая за гибелью предприятий. В Екатеринбурге группа ветеранов во главе с экс-замом главного энергетика «Уралмаша» Константином Кудрей решилась потревожить президента Путина: мол, единственный путь к спасению предприятия – его национализация. А то приходят «эффективные менеджеры», не знающие предприятия и распродающие его активы. Ветеранов поддержал ряд деятелей искусства – например, актер Василий Лановой.

Кремль услышал и этот голос. Для власти очень удобно, когда справедливость понимается населением как государственная собственность на средства производства. Как выразился экономист Владислав Иноземцев, стабильность – это обеспечение апатии и относительной удовлетворенности масс. А образцом стабильности в глазах значительной части рабочих выглядит СССР, когда не было массового закрытия заводов^[9].

Люди на Урале известны своей способностью самоорганизоваться и навести порядок. Когда в конце 1990-х регион захлестнула героиновая наркомания, местные предприниматели создали фонд «Город без наркотиков»: организовали давление на торговцев, лечение и реабилитацию зависимых. На Урале возникло движение «Дорожных комиссаров»: граждане начали отслеживать соблюдение технологий при дорожном строительстве. Они же собрались и запретили отдавать любимый парк в Екатеринбурге под очередную церковь, которую согласовали официальные инстанции. А когда в поселке Белоярский запил мэр, то к нему в кабинет пришли мужики – и выгнали. Для России это пример невиданной гражданской сознательности.

И Кремль не прогадал, когда начал собирать уральские заводы под вывесками «Ростехнологий» и других государственных пулов. В декабре 2011 г., в разгар массовых протестов, вызванных фальсификациями на думских выборах, к премьеру Путину обратился начальник сборочного цеха «Уралвагонзавода» Игорь Холманских: «В трудные времена, Владимир Владимирович, вы приезжали к нам на предприятие и помогли нам. Спасибо вам за это. Сегодня наш многотысячный коллектив имеет заказы, имеет зарплату, имеет перспективу, и мы очень дорожим этой стабильностью. Мы не хотим возврата назад. Я хочу сказать про эти митинги. Если наша милиция, или, как сейчас она называется, полиция, не умеет работать, не может справиться, то мы с мужиками готовы сами выйти и отстоять свою стабильность, но, разумеется, в рамках закона»