Молоко без коровы - [77]
Однако уже в начале 2010-х выяснилось, что духовные поиски россиян могут быть глубоко индивидуальны и сложны, а потому не вписываться в прокрустово ложе основных конфессий. В 2012 г. исследовательская служба «Среда» и фонд «Общественное мнение» завершили масштабный проект «Атлас религий России», давший неожиданные результаты. Православных в лоне РПЦ среди взрослых россиян оказался 41 %. 13 % вообще не верят в Бога, но самое интересное – это 25 %, которые верят, но конкретную религию не исповедуют. Не менее любопытны 4,2 % христиан, которые не принадлежат ни к православию, ни к католицизму, ни к протестантизму. Это, кстати, 6 млн человек, больше населения Петербурга. Еще 2 млн человек – это православные, не относящие себя ни к РПЦ, ни к старообрядцам>[10]. Кто-то может подумать, что в этих цифрах спрятались какие-то злые сектанты. Но на деле такие люди редко объединены в общины, а свои взгляды сформировали в ходе чтения, размышления и дискуссий. Кстати, такой подход вполне в духе русской интеллигентской традиции: еще Бердяев называл неверие формой религиозной борьбы.
Один из создателей «Атласа религий», ведущий научный сотрудник Института Европы РАН Роман Лункин отметил, что политики и церковные иерархи с большой неохотой признаются, что общество под ними – уже не монолит: «Внутри паствы РПЦ возникают полюсы колоссального взаимоотталкивания. Патриарх Кирилл уже не просто олицетворение традиции, каким был Алексий II, а поп – фигура, подвластная критике общества»>[11].
К моменту избрания в 2009 г. патриархом архиепископ Смоленский и Вяземский Кирилл (Гундяев) имел репутацию современного либерального интеллектуала: увлекался горными лыжами, вел программу «Слово пастыря» на Первом канале, выступал перед публикой рок-концертов и не чурался католиков. При этом Кирилл, как пишет Михаил Зыгарь, был давно и хорошо интегрирован в чиновничью элиту и, как выражались в администрации президента, «проявлял невиданную активность», то есть выражал готовность помогать Кремлю в достижении политических целей. Православие стало по факту официальной идеологией, способом зацементировать путинский электорат>[12].
Вместе с тем именно при Кирилле у РПЦ обострились репутационные проблемы, которые оттолкнули от церкви большое количество людей. В 2010 г. страна впервые содрогнулась от скандала с принуждением к участию в крестном ходе в честь Дней славянской письменности. Колонна в Москве собрала около 40 тыс. человек, ее костяк составили студенты вузов, мобилизованные деканатами при помощи угрозы недопуска к сессии. Церковь не ответила на критику и не посчитала нужным менять подходы. 100-тысячный крестный ход по центру Петербурга, посвященный переносу мощей Александра Невского, освещался журналистами словно аналог первомайской демонстрации: есть колонны от каждого района, от комитетов Смольного, от вузов, колледжей, воинских частей. По советской традиции, необходимо отмечаться у старших, а за неявку можно схлопотать прогул.
Казалось бы, очевидно, что даже маленькая ложь в деликатнейшей, построенной на вере области может выбросить из конфессионального лона тысячи адептов. В июне 2013 г. подчиненные крепко подставили патриарха Кирилла во время визита в Свято-Троицкую Сергиеву лавру, дорисовав толпу внимавших ему верующих. Схожая история имела место в 2011 г. во время визита владыки в Харьков, когда сакральная ретушь превратила 5 тыс. слушателей в 100 тысяч. Расхожим мемом стали дорогие часы патриарха Кирилла, которые заретушировали на его запястье, но забыли «затереть» их отражение в полировке стола>[13].
В 2010 г. широко обсуждался случай с выдающимся хирургом, бывшим министром здравоохранения РФ Юрием Шевченко. Во время ремонта в квартире Шевченко в легендарном Доме на набережной повредили вентиляционные камеры, в результате чего строительная пыль попала в соседнюю квартиру, принадлежащую патриарху Кириллу. Проживающая там троюродная сестра патриарха Лидия Леонова подала в Замоскворецкий суд иск к Шевченко на сумму около 20 млн рублей, который был удовлетворен в считаные дни. До полного расчета больному раком хирургу закрыли выезд за границу>[14].
У конфликта имелась предыстория. Врач Шевченко одновременно являлся и православным священником: учился богословию в академии архиепископа Ташкентского и Среднеазиатского Владимира (Икима), рукополагался у митрополита Украинской православной церкви Владимира (Сабодана). Последний конкурировал за патриарший престол с Кириллом, а первый был переведен им «с понижением» епископом Омским сразу после победы. Открывая храм при медико-хирургическом центре имени Пирогова в Измайлово, Шевченко не пошел за благословением в РПЦ. И в глазах многих наблюдателей судебное преследование Шевченко выглядело как расправа над политическим противником, пусть и несоизмеримо меньшего калибра.
Православным конкурентам РПЦ досталось от государства не впервые. В 2008–2010 гг. Росимущество отобрало у православной общины в Суздале полтора десятка храмов, а в 2015 г. изъяло по суду мощи преподобных Евфимия и Евфросинии Суздальских! Хозяйство принадлежало Русской православной автономной церкви (РПАЦ) во главе с владыкой Валентином, которого Московская патриархия запретила в священнослужении, а его организацию предпочитала называть «Суздальский раскол». В 2012 г. начальник управления Росимущества по Владимирской области Владимир Горланов написал в Арбитражный суд, что мощи «являются собственностью Российской Федерации и относятся к культурным объектам». По заявлению одного из священников РПЦ в полицию простой участковый добился вскрытия рак с мощами, поднятия пелен. Логика служителей закона проста: мощи передавались православной общине, которая теперь не может существовать, раз у нее изъяты храмы. Памятуя о том, что православная вера крепла как раз в катакомбах, более сотни суздалян подписались под открытым письмом: «Невозможно описать всей лжи, клеветы, оскорблений и случаев попрания наших самых элементарных прав! Мы никому не желаем зла, не претендуем ни на чью собственность – мы хотим тихо и мирно молиться в соответствии с нашими убеждениями и канонами нашей веры. Нас преследуют именно органы государственной власти и чиновники за то, что мы принадлежим не к «той Церкви», которую они, вопреки закону и здравому смыслу, считают «государственной»
