Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества - [219]

В одной из заметок иенского периода он дает сжатый очерк быстрой смены различных философских систем и их краха: отношение к познанию эмпирической действительности оказывается их решающей характеристикой. В этой заметке говорится: "Наука. Если ее освоил индивид, то он обретает самодостоверность и уверенность в существовании другого индивида. Так ли это в действительности, решает ближайшее окружение — современное и последующее, даже если индивид выразил уже свое одобрение. Однако сознание благодаря образованию развивается так, что варварское упрямство понимания сменяется динамичным и интенсивным пониманием, так что несколько лет спустя к нему приходят и потомки. Философия Канта долгое время принималась в штыки, в то время как философия В о л ь ф а сохранялась пятьдесят и более лет. Определение исходного пункта своей философии Фихте сформулировал гораздо быстрее. То, что представляет собой философия Шеллинга, проясняется весьма скоро. Суд над ней, похоже, состоится скоро, поскольку она уже понята многими. Однако эти философские системы не прибегают ни к доказательству, ни к эмпирическому опыту, как бы широко его ни трактовать. Сторонники этих систем обучаются вслепую. Эти системы формируют бездумных сторонников. Однако, поскольку паутина философствования становится все более тонкой, эти системы поражают тонкостью паутины. Их сторонники не понимают, как же это происходит, аналогично тому, как они не понимают, почему так быстро тает лед в руках, а ртуть подвижна. Они ничего не могут предложить, а тот, кто видит руку с протянутой мудростью, не видит ничего кроме пустой ладони, и проходит мимо с усмешкой"[24].

Общим для Шеллинга и Гегеля является объективный идеализм. Поэтому категория целого, целостности (тотальности. — Ред.) играет у них решающую роль. Сегодня, когда реакционная философия выдвигает категорию целостности в противоположность категории причинности и превращает ее в бастион обскурантизма (О. Шпанн), необходимо более детально проанализировать специфику понятия целостности у Гегеля для того, чтобы показать, что она не имеет ничего общего с этими реакционными направлениями, что именно в противоположности гегелевского понимания целостности шеллинговскому преодолеваются реакционные моменты в трактовке ее Шеллингом.

Мы уже говорили, что Гегель придает большое значение моменту сохранения в диалектическом снятии противоречии. Это обнаруживается и там, где он исследует проблему целого и частей. Здесь вновь выявляется, что Гегель с пониманием относится к роли исследования в области специальных наук. Гегелевская диалектика отнюдь не стремится их уничтожить, возвыситься над ними в качестве совершенно оторванной от них философии. Напротив, она сохраняет свой действительный смысл для того, чтобы включить его во всеобщую связь знания. Гегель оставляет следующую запись: "Дурная рефлексия — это проявление страха углубиться в суть дела, выйти из нее и возвратиться к самому себе. Аналитик, как сказал Лаплас, предается вычислениям, и для него исчезает целостная задача, т. е. целостный взгляд и осознание зависимости отдельных моментов вычисления от целого. Существенно не только осознание зависимости частей ют целого, но и то, что любой момент независимо от целого есть целое. В этом и состоит проникновение в суть дела"[25].

Лишь благодаря пониманию этой тенденции в философии Гегеля мы можем правильно, без каких-либо реакционных искажений истолковать понятие целостности в "Феноменологии". Гегель сам говорит об этом недвусмысленно: "Истинное есть целое. Но целое есть только сущность, завершающаяся через свое развитие. Об абсолютном нужно сказать, что оно по существу есть результат, что оно лишь в конце есть то, что есть оно поистине; и в том-то и состоит его природа, что оно есть действительное, субъект или становление самим собою для себя. Как бы ни казалось противоречивым [положение], что абсолютное нужно понимать по существу как результат, но достаточно небольшого размышления, чтобы эта видимость противоречия рассеялась. Начало, принцип или абсолютное, как оно провозглашается первоначально и непосредственно, есть только всеобщее"[26].

Это абстрактно всеобщее и есть непосредственное знание, характерное для интеллектуальной интуиции Шеллинга. Прямо ссылаясь на цитированные места, Гегель иллюстрирует пустоту этого знания на примере выражения "все животные", которое не может быть определением зоологии. Мы усматриваем здесь доказательство того, что Гегель считает необходимым для философии самостоятельное исследование конкретных областей объективной действительности. Но все же философия не простое накопление эмпирических фактов. Она должна привести их во внутреннюю и живую связь с понятием.

Итак, если Гегель, как нам уже известно из анализа его иенского периода, подчеркивает значение для философии опосредствования, то он обращает внимание прежде всего на философско-методологическую связь целого и частей, рассмотренную со стороны формы, в то время как ранее он обращал внимание прежде всего на содержательную сторону. Поэтому Гегель дополняет данное выше определение истины как целого, как результата и завершения процесса познания определением опосредствования и рефлексии: "Ибо опосредствование есть не что иное, как равенство себе самому, находящееся в движении, или оно есть рефлексия в себя же, момент для-себя-сущего, я", чистая негативность, или, низведенное до чистой абстракции, оно есть простое становление… Разуму поэтому отказывают в признании, когда рефлексию исключают из истинного и не улавливают в ней положительного момента абсолютного. Она-то и делает истинное результатом, но точно так же и снимает эту противоположность по отношению к его становлению; ибо это становление в такой же степени просто и потому не отличается от формы истинного, состоящей в том, чтобы [истинное] показало себя в результате, как простое; больше того, оно в том и состоит, что уходит назад в простоту"