Молодость - [24]
А потом черная кровь тяжело прилила от ног к голове и перевернула ее кубарем несколько раз. Во время каждого переворота часть Лики куда-то выпадала, ее самой становилось меньше, а черной крови – больше. Тогда сердце остановилось, и Лика, чтобы понять, что к чему, открыла глаза. Сгорбившись, на цыпочках, дедушка подошел к окну, порылся в ящике и поставил пластинку. Лика зажмурилась, а когда подняла ресницы снова – он сидел на кровати и держал ее за руку. В слезах кинулась к нему на шею, расцеловала каждую морщинку на лице. Победив треск и шуршание, вступил аккордеон, следом за ним – скрипки.
– В этот вечер, в танце карнавала… – запел дедушка. Но это был голос не его, а почему-то – певца Утесова.
– Я никому ничего не отдала! – прошептала Лика. – Спрятала на всякий случай.
– Я руки твоей коснулся вдруг…
– Я похожа на бабушку? Ты не ответил!!!
– И внезапно искра пробежала…
Она поцеловала дедушкину ладонь.
– В пальцах наших встретившихся…шихся…шихся…шихся, – дедушка пел, глядя Лике прямо в глаза.
Она затрясла его голову, чтобы заевшая музыка снова заиграла. Голова оказалась такой легкой, что Лика испугалась и остановилась. Вдруг она увидела между своих ладоней Пашино лицо. Паша наклонился, горячо поцеловал ее в губы, и не было сил оттолкнуть его, даже рассердиться. Поцелуй просто был – и все.
Вдруг зазвенело, и снова яркая лампочка в доме напротив ударила в глаза. А в горле стало так больно, что Лика перевернулась, но не рассчитала и упала на пол. Красивыми серебристыми горошинами от кровати до комода разбежалась ртуть. Сам градусник разломился на две равные части и лежал теперь ближе к окну. Лика обошла горошины, схватилась одной рукой за голову, а второй открыла ящик комода, зашарила по дну. Но вместо аспирина наткнулась на большой, заклеенный скотчем пакет с гримом. Развернула его и посмотрела в большое зеркало. Там увидела только свой сгорбленный от боли силуэт в обвисших чулках и шерстяной кофте. Лица видно не было. Тогда подошла ближе, почти уткнулась в зеркало и пощупала щеки руками. Приподняла челку, как учил дедушка, открыла лоб, чтобы видеть «голое лицо». Сам дедушка подошел сзади и перехватил волосы, придержал их, сморщинил пальцами кожу на лбу. Она прищурилась. Слава богу, первые лучи стали пробираться сквозь шторы и не ярко, тусклой пылью, легли на спавшие столько дней предметы, на застывшее лицо Лики.
Часть вторая
Старик
Глава первая
1
Ночью то ли циклон сменил антициклон, то ли наоборот, и тепло, прокравшись с окраин, торжественно вошло в город. Как будто не было прошлой недели с ее пронизывающим холодом. Старики еще гуляли по улицам в пальто и шапках, подозрительно присматривались к солнцу, пробовали солнечный асфальт на прочность, как шаткую доску над пропастью. Сергей Николаевич из тридцать восьмой квартиры даже вышел с собакой Айлой, чего не случалось с осени. Всю зиму с ней гуляли дети или внуки. Почувствовав доброго, немощного хозяина, осознав всю степень своей безответственности, Айла рванула в дальний конец двора и распугала голубей.
Елена Алексеевна из двадцать первой села на лавочке перед подъездом, уперлась подбородком в палочку и даже не стала упрекать Сергея Николаевича в антиобщественном поведении – настолько было лениво и хорошо. К тому же Айла все равно была старая и быстро устала.
Из второго подъезда вышла еще одна старушка, видимо, соседка и, видимо, очень больная, потому что ни разу не появлялась этой весной. Во всяком случае, Елена Алексеевна не узнала ее. В последний год кто-то съезжался-разъезжался, всех не упомнишь.
Старушка прошаркала мимо и завернула за угол. Медленно, смотря только под ноги, дошла до булочной, остановилась у перехода, отдышалась.
– Женщина, зеленый, вы переходите? – спросила какая-то прохожая. – Вам помочь?
Старушка только махнула рукой, мол, все в порядке, сама дойду. Низко опустила голову. Из-под блеклого, стираного берета остался виден только нос и краешек седой пряди. Высморкалась, тяжело задышала. Дрожащей рукой спрятала носовой платок в карман пальто и достала аккуратно сложенную телефонную квитанцию.
– Вам в сберкассу, женщина? – не унималась прохожая. – Вас перевести?
Старушка медленно подняла голову.
– Господи, на вас лица нет. Вы болеете? Некому сходить что ли?.. Вы дойдете, женщина?
Глупый вопрос. Если совесть мучает – не волнуйся. А «дойду – не дойду» жизнь покажет. Старушка дождалась зеленого и двинулась в путь. У подъезда Сбербанка она остановилась, придержала дверь и вежливо пропустила нескольких пожилых людей. Те удивились, но прошли.
Это был день выдачи пенсий, так что муравейник стариков и старушек сразу же засосал ее глубоко внутрь себя. Смирно, как в переполненном бомбоубежище, пенсионеры ждали своей очереди.
Казалось, что все смотрят на нее, захотелось зарыться в толпу еще глубже. Но это только казалось, а на самом деле никто не обращал на нее особого внимания, только спросили:
– Женщина, вы последняя?
Она кивнула.
– Тут очередь вот отсюда!
Так она оказалась у окна, у стола, где люди заполняли квитанции. Широко усевшись на единственном стуле, молодой мужчина в тренировочных штанах что-то сосредоточенно писал.
Читателя этой книги, всегда забавной и страшной, ждет масса удовольствия, потому что главное читательское удовольствие ведь в узнавании. Все мы это видели, все понимали, а Сегал взял да и сказал. Думаю, что все эти рассказы и повесть сочинялись главным образом не ради будущих экранизаций и даже не для литературной славы, и уж подавно не для заработка, а в порядке самолечения. Если бы Сегал не написал все это, он бы сошел с ума. И тому, кто тоже не хочет сойти с ума, полезно прочитать и перечитать эту небольшую книжку, возможно, самую неожиданную за последние лет десять.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В книгу вошла малая проза М. Сегала, воплотившаяся в его фильме «Рассказы» и дополненная новыми сочинениями. В этом сборнике нет ни одного банального сюжета, каждый рассказ – откровение, способное изменить наше представление о жизни.
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».