Молодость - [17]
Лика сорвала с себя кофту и спрятала ее подальше в землю, достала даже до крышки гроба. Сначала ее звали, кричали что-то, а потом один из мужчин, который с лопатой, спрыгнул вниз, схватил Лику и грубо, за попу, дурацкими своими руками вытолкнул наверх. Хам.
2
Видимо, простили. Психанул ребенок с горя, что с него взять. Хорошо.
Прямо на сцене театра, среди декораций «Пиковой дамы», накрыли стол, Лика устроилась рядом с Еленой. Было интересно и тепло от работы прожекторов.
– Валерий Иванович, – сказала Анна Николаевна, – работал в нашем театре с 1954 года, сразу… по возвращении в родной город. Еще когда не было Нового здания, еще когда мы выступали в доме офицеров, он уже работал. Он был старше нас, опытнее. Суровая школа жизни закалила его. Валерий Иванович был нам примером… Красивый, интересный мужчина. Многие девушки им интересовались. Я помню самую первую постановку театра: «Евгений Онегин»…
– Пройдет, не волнуйтесь, – прошептала тетя Лиза на ухо Елене, – любила просто деда очень. Я ее к себе возьму пока.
– Мне кажется, нельзя ее сейчас из квартиры Валерия Ивановича забирать. Ей там будет лучше.
– Я просто не смогу с ней там сидеть, у меня же работа.
– А когда родители вернутся?
– После праздников, сейчас с билетами плохо.
– Ну театр же напротив, я каждый день буду заходить.
Они не заметили, как Лика ушла со сцены.
В театре было темно и тихо. Никогда так поздно она не ходила здесь. Села у окна, где совсем недавно хрюкали с Еленой, прижалась лицом к стеклу. И тут же поняла, что сидеть глупо, поднялась на следующий этаж, остановилась перед темным коридором. Она уже умела ходить в полной темноте и не бояться твердого воздуха. Чернее той черноты, что во сне, здесь все равно не будет. Небольшое усилие, пара шагов – и дальше уже проще, а еще дальше, за поворотом – окна, и все видно.
Гримерка заперта, но у Лики – все дедушкины ключи. Можно зайти, и никто не узнает. Тихо посидеть. Полжизни она провела в этой комнате, пила чай из этих чашек, смотрела в окна на улицу.
Трамваи звенят, огни светят, все совсем как несколько дней назад. А нового хозяина, похоже, не появилось. Печенье «Овсяное», которое она покупала для дедушки, лежит на тумбочке и черствеет. Даже недопитый чай не вылили из стакана. Слезы навернулись беззвучно. И вот что интересно. Меньше чем через месяц премьера. Сейчас все погорюют, погорюют, а потом премьера все собой заслонит. Елена выйдет на сцену, ей будут хлопать, дарить цветы, военный будет встречать у подъезда. И ни один из зрителей даже представить себе не сможет, что эту вот Графиню, всю эту красоту сделал человек, который лежит сейчас под землей в двенадцати километрах от города. И она. Сама Елена. Что она понимает? Значит, дедушка умер, и можно взять теперь вот так просто и воспользоваться всем, что он сделал? Можно хватать руками, оттаскивать от гроба, так что потом, повернувшись, уже не увидеть лица: крышка заколочена.
Лика стояла посреди пустой комнаты и не знала, что делать дальше. Казалось, вот пройдут похороны и станет легче. Главное, чтобы похоронили, чтобы пиджак перестал звенеть. А чего ждать теперь? Нужно же, чтобы что-то было впереди: завтра, через несколько дней, когда угодно.
– Я буду здесь ночевать, – заявила она тете Лизе, когда зашли в дедушкину квартиру, – сразу спать лягу, а потом в школу пойду.
– Все нормально будет?
– Нормально. Сил нет, я лягу.
Она сразу легла и накрылась с головой. Тетя Лиза что-то еще говорила с той стороны одеяла, потом повесила в шкаф бабушкин пиджак и кофту, которую могильщик все-таки достал из-под земли. Свет пропал, щелкнул замок. Лика полежала еще немножко и опустила одеяло. Спустила ноги с кровати.
Ага… Вот так теперь будет. Всегда. Понятно… Ну форточки уже, наверное, можно закрыть… Чтобы не дуло, а то холодно – невозможно.
Ордена запели, она услышала знакомый зов, подошла к шкафу и открыла дверцу.
Ничего не изменилось. Должно было, но не изменилось. Дедушка ушел, а бабушка осталась. Ее одежда висела на месте, как вчера, год назад, тридцать лет назад.
Как все-таки поговорить с дедушкой?
Холодно – кошмар просто. Лика отряхнула от кладбищенской земли и надела бабушкину кофту. Немного подумав – шаль сверху. Ну и тапочки тоже. Последние три ночи шорох улицы был слышен через открытые форточки, а теперь стало совсем тихо, и если прислушаться… Может быть, не все дедушкины слова выдуло сквозняками? Ведь если ветер дует по прямой, то тогда получается, что вот по этой линии: из зала в его комнату. Ну может, еще в Ликину и – обратно. Но здесь, около шкафа – мертвая зона. Здесь что-то могло остаться.
Думая об этом, она машинально намотала на палец черную ленточку с дедушкиного портрета, опустилась на пол и решила уснуть. Просто так, наяву, слов не услышишь, но во сне шансы увеличиваются.
3
– Ну успокойся, Лена, найдется, найдется.
Анна Николаевна сама не верила в то, что говорила. Уже несколько раз обыскали все ящики, посмотрели по углам и ничего не нашли. Да и не мог грим быть нигде, кроме как в столе Валерия Ивановича. Елена плакала. Анна Николаевна, режиссер, шофер театра стояли в дверях и не знали, что делать.
Читателя этой книги, всегда забавной и страшной, ждет масса удовольствия, потому что главное читательское удовольствие ведь в узнавании. Все мы это видели, все понимали, а Сегал взял да и сказал. Думаю, что все эти рассказы и повесть сочинялись главным образом не ради будущих экранизаций и даже не для литературной славы, и уж подавно не для заработка, а в порядке самолечения. Если бы Сегал не написал все это, он бы сошел с ума. И тому, кто тоже не хочет сойти с ума, полезно прочитать и перечитать эту небольшую книжку, возможно, самую неожиданную за последние лет десять.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В книгу вошла малая проза М. Сегала, воплотившаяся в его фильме «Рассказы» и дополненная новыми сочинениями. В этом сборнике нет ни одного банального сюжета, каждый рассказ – откровение, способное изменить наше представление о жизни.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.