Молодость не порок - [27]

Их расписания следовало, что консультация начнется в двенадцать. Я посмотрела на настенные часы – времени было половина двенадцатого. Значит, сам бог велел подождать. Тем более, что самые сознательные студенты придут наверняка пораньше. Правда, я также понимала, что несознательные на какую-то консультацию не придут вообще, а таковых может оказаться гораздо больше, чем тех, кто всеми силами тянется к знаниям, но тем не менее решила подождать.

Я нашла двадцать первую аудиторию, в которой должна была проходить консультация, и встала у окошка, приготовившись запастись терпением.

Через некоторое время я увидела, что по лестнице, не отрывая глаз от учебника и шевеля беззвучно губами, поднимается молодая девушка, почти девочка. Она была маленького роста, пухленькая и розовощекая, и весь ее вид свидетельствовал о том, что она принадлежит к категории сознательных студентов.

Не обращая на меня внимания и продолжая читать учебник, она подошла ко мне и присела рядом на подоконник. Я даже не решилась прервать ее занятие, чтобы спросить, не из двести пятнадцатой ли она группы?

Пока я мучилась и ерзала на подоконнике, ломая голову, спросить или не спросить, по лестнице вихрем взлетела другая девчонка. У этой было очень милое жизнерадостное лицо, большие голубые глаза, вздернутый носик и задорные кудряшки, рассыпанные по плечам.

Одета она была в короткий джинсовый сарафанчик, а в руках держала дамскую сумочку, настолько малюсенькую, что в ней не смог бы уместиться не то что учебник, а, боюсь, что и ручка.

– Привет! – звонко воскликнула она, плюхаясь на подоконник рядом с пухленькой студенткой и радостно толкая ее в бок.

– Привет, – недовольно отозвалась та, отодвигаясь.

Девчонка сразу же кинула на подоконник свою сумочку и села поудобнее.

– Все зубришь? – весело болтая ногами, спросила девчонка с кудряшками.

– Готовлюсь к зачету – сухо поправила ее примерная студентка.

– А я вообще приходить не хотела! – продолжала вторая, которая, как я поняла, к примерным студентам не относилась никак. – На пляж сегодня собиралась, да проспала, представляешь? Ну, думаю, куда деваться, надо на консультацию сходить, раз уж все равно день пропал.

Зубрилка ничего не ответила.

Девчонка с кудряшками, которая явно нуждалась в общении, заглянула в книгу, штурмуемую зубрилкой, но тут же отпрянула, скривившись.

– Южное наречие, – пробормотала она. – И как ты можешь такое читать?

Она достала из кармана пачку сигарет и закурила.

– Мила, – наконец-то отрывая взгляд от своего учебника, строго проговорила девчонка в очках. – Если тебе неинтересно, не мешай мне. И не кури здесь – Ольга Павловна тебя уже сто раз предупреждала!

– Я в окошко, – беспечно ответила Мила. – И потом, она еще не пришла.

– Простите, а вы не из двести пятнадцатой группы? – поспешила я задать вопрос Миле, поняв, что с ней-то можно говорить сколько угодно.

– Да, – немного удивленно ответила Мила. – А вы что, новенькая?

– Нет. Я просто хотела поговорить с кем-то из вашей группы насчет Наташи Головачевой и Кати Зорянской.

– Ой, вот ужас-то! – Мила передернула загорелым плечиком. – Мы все просто в шоке были, когда узнали! А вы что хотели?

– Я помогаю следствию, – нарочно туманно выразилась я. – И мне нужны сведения о девушках. С кем они общались, чем занимались в свободное время… Кто-нибудь из вашей группы может мне в этом помочь?

– Я нет, – тут же ответила зубрилка. – Я их и не знала почти совсем. Они очень обособленно себя вели.

– Это ты себя очень обособленно ведешь, – возразила Мила. – А я могу и рассказать. Что знаю, конечно. Только уж не знаю, пригодится ли это вам…

– Мне важна любая информация, – подчеркнула я.

В этот момент по лестнице стали подниматься другие студенты, а за ним шла высокая, седая женщина, одетая в летний костюм. Увидев ее, Мила тут же пульнула окурок в окно.

– Здравствуйте, Ольга Павловна, – мило улыбаясь, поприветствовала она преподавательницу.

– Здравствуй, Мила, – строго сказала женщина. – Ты опять куришь здесь? Для вас же специально в туалете курилку сделали!

– Я больше не буду, Ольга Павловна, – виновато хлопая длинными ресницами, проговорила Мила и потупила глазки.

– Это я слышу в миллионный раз, – усмехнулась Ольга Павловна. – Немедленно приведи себя в порядок, ты знаешь, что я не выношу запаха табака, и только после этого можешь войти в кабинет. А остальных прошу на занятие, – с этими словами она отперла дверь аудитории, и студенты потянулись за ней.

Мы с Милой остались одни.

– Привести себя в порядок! – проворчала Мила. – Это каким же образом? Что я, зубы, что ли, буду здесь чистить?

Я достала из своей сумочки пластинку «Орбита» и протянула девчонке.

– Спасибо, – ответила она. – Пойдемте вниз, в курилку. Там действительно и покурить можно и поговорить.

Мы спустились вниз, в помещение, разделенное какой-то колонной на две половины. На одной, как мне объяснила Мила, находились кабинки мужских туалетов, а на другой – женских. А курили все вместе возле этих кабинок.

В помещении стоял дым коромыслом, и, по-моему, здесь скопилась большая часть студентов всего института.