Молодая Раневская. Это я, Фанечка... - [53]
Вы видите, что я занят.
Софья Мироновна (подойдя к нему). Я схожу с ума, Илья.
Коромыслов. Короче".
Такая "вкусная" роль давала Фаине огромный простор для творчества. Ее Софья Мироновна то и дело бунтовала — корчила гримасы, когда Коромыслов поворачивался к ней спиной, показывала кукиш, выразительными взглядами взывала к залу в поисках поддержки. Становилось ясно, что Софья Мироновна не такая уж и забитая, не настолько покорная, как кажется на первый взгляд. Но в финале пьесы, когда Коромыслов ждал приговора, Софья Мироновна с такой любовью говорила ему: "Илья, успокойся, все уладится. Успокойся, милый", что гротескный образ тут же превращался в драматический.
"Мандат", представлявший собой сатирический фарс с элементами комедии положений и написанный в подлинно гоголевском стиле, пользовался у публики особенным успехом. Героиня Фаины служила в семье Гулячкиных, так называемых "осколков прошлого", у которых девизом было: "Да когда же настанет это старое время?!". Кухарка была под стать своим хозяевам и особым умом не отличалась. Но ведь недалекую девушку можно сыграть по-разному. Когда Фаинина Настя читала вслух любовный роман и комментировала его, зрители смеялись до слез. Текст сам по себе был хорош, но игра была просто бесподобной.
"Настя (читает). "В таком случае, вскричала принцесса, я сбрасываю маску лицемерия. И их уста соединились в экстазе". Господи, какая жизнь. И такую жизнь (пауза) ликвидировали. Если бы наше правительство принцесскую жизнь знало, разве бы оно так поступило?"
Дуня из "Заговора императрицы" была совсем непохожа на Настю из "Мандата". Они различи-лись настолько же, насколько "Мандат" отличался от "Заговора". Пьесу эту Алексей Толстой написал сразу же по возвращении из эмиграции в 1924 году в соавторстве с историком Павлом Щеголевым. Щеголев, которому принадлежала идея "Заговора", был членом Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве, которая весной и летом 1917 года расследовала преступления царского режима. На самом деле никакого "заговора императрицы" не существовало, а был заговор против императрицы, приведший к убийству Распутина. Но дело не в этом, а в том огромном успехе, которым пользовалась пьеса. Ее ставили по всей стране.
Дуня хоть и проста, да не глупа. Все подмечает, говорит то, что думает. О своем хозяине Григории Распутине отзывается без какого-либо пиетета: "Продрыхается, встанет", "А ну его к черту. Жеребец. Ему все равно — с кем спать", чашку на стол перед ним ставит швырком. Роль Дуни маленькая, выписана Дуня блекло, схематично, но Фаина сразу же придумала, как ее оживить. Она сделала Дуню кокеткой — нарумянила щеки, начала кокетничать с сыщиками Скворцовым и Копейкиным. Роль сразу же заиграла.
Агуров продолжал уговаривать остаться в Баку. Был момент, когда Фаина уже готова была поддаться искушению, тем более, что Павле Леонтьевне тоже предлагали остаться в Баку. Режиссер Бакинского ТРАМа, (театра рабочей молодежи) Игорь Савченко мечтал заполучить в свой театр такого педагога, как Вульф. Очень уж все удачно складывалось, но Фаина все же устояла, решила, что не станет задерживаться в Городе ветров дольше, чем на один сезон. Ролей было много, коллектив был замечательным, но Фаина хорошо помнила рассказы Павлы Леонтьевны об опасностях, подстерегающих актера на провинциальной сцене. Наберешься штампов, станешь менее требовательной к себе и сама не заметишь, как превратишься из актрисы в ремесленницу.
Нет! Нет! Ни за что!
Ремесленницей Фаина быть не хотела. Лучше уж в суфлеры или в билетерши. По крайней мере, хоть не стыдно будет за свою работу…
Полутора годами позже, когда Фаина и Павла Леонтьевна жили и работали в Смоленске, Фаина получила письмо от Евгения Агурова, в котором тот писал, что хочет покинуть Бакинский рабочий театр. Агуров почувствовал, что начал деградировать как актер, и решил "сменить сцену". Посоветовавшись с режиссером Львом Изольдовым, Фаина пригласила Агурова в Смоленский городской театр, где он прослужил несколько сезонов[33].
Было еще и третье искушение, сугубо личного характера. У Фаины появился поклонник. "Не почитатель, а воздыхатель", — как уточняла Фаина. Воздыхателем был Семен Абелевич Гутин, видный организатор нефтяной промышленности, занимавший ответственные посты в центральном правлении Союза горнорабочих Азербайджанской ССР. Гутин любил театр и, несмотря на свою занятость, старался выкраивать время для того, чтобы бывать на всех премьерах. Обратив внимание на Фаину, Гутин явился к ней после спектакля за кулисы с цветами. Когда же за разговором выяснилось, что Фаина литвачка[34], Гутин пошутил насчет того, что "литвак литвака видит издалека", сказал, что сам он из Могилева, и пригласил Фаину в ресторан.
После знакомства Гутин начал часто появляться в Бакинском рабочем театре. Когда Фаина видела его в первом ряду с букетом, лежащим на коленях, то не могла сдержать улыбки, потому что невысокий полный Гутин с букетом выглядел немного комично. Общаться с Гутиным Фаине было приятно, он был интересным собеседником, но о чем-то большем, чем простое знакомство, не могло быть и речи. Сразу по нескольким причинам. Во-первых, Гутин был женат, а у Фаины были свои принципы. "Роль роковой разлучницы я играла только на сцене", говорила она. Во-вторых, "быть приятным собеседником" еще не означает "стать героем романа". Гутин был не в Фаинином вкусе. Пусть он был хорошим человеком, пусть у него было к Фаине сильное чувство, пусть он имел широкие возможности, но в любви количество не переходит в качество. Можно иметь уйму достоинств, но если нет той самой загадочной искорки, то ничего не выйдет…
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Имя Константина Сергеевича Станиславского (1863–1938), реформатора мирового театра и создателя знаменитой актерской системы, ярко сияет на театральном небосклоне уже больше века. Ему, выходцу из богатого купеческого рода, удалось воплотить в жизнь свою мечту о новом театре вопреки непониманию родственников, сложностям в отношениях с коллегами, превратностям российской истории XX века. Созданный им МХАТ стал главным театром страны, а самого Станиславского еще при жизни объявили безусловным авторитетом, превратив его живую, постоянно развивающуюся систему в набор застывших догм.
Крупнейший кинорежиссер XX века, яркий представитель итальянского неореализма и его могильщик, Федерико Феллини (1920–1993) на протяжении более чем двадцати лет давал интервью своему другу журналисту Костанцо Костантини. Из этих откровенных бесед выстроилась богатая событиями житейская и творческая биография создателя таких шедевров мирового кино, как «Ночи Кабирии», «Сладкая жизнь», «Восемь с половиной», «Джульетта и духи», «Амаркорд», «Репетиция оркестра», «Город женщин» и др. Кроме того, в беседах этих — за маской парадоксалиста, фантазера, враля, раблезианца, каковым слыл или хотел слыть Феллини, — обнаруживается умнейший человек, остроумный и трезвый наблюдатель жизни, философ, ярый противник «культуры наркотиков» и ее знаменитых апологетов-совратителей, чему он противопоставляет «культуру жизни».
Эта книга об одном из основателей и руководителей Коммунистической партии Соединенных Штатов Америки, посвятившем свою жизнь борьбе за улучшение условий жизни и труда американских рабочих, за социализм, за дружбу между народами США и Советского Союза.
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Григорий Крошин — первый парламентский корреспондент журнала «Крокодил», лауреат литературных премий, автор 10-ти книг сатиры и публицистики, сценариев для киножурнала «Фитиль», радио и ТВ, пьес для эстрады. С августа 1991-го — парламентский обозреватель журналов «Столица» и «Итоги», Радио «Свобода», немецких и американских СМИ. Новую книгу известного журналиста и литератора-сатирика составили его иронические рассказы-мемуары, записки из парламента — о себе и о людях, с которыми свела его журналистская судьба — то забавные, то печальные. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.