Молодая кровь - [9]

— Может, чего ищешь?

— Да нет.

— Поворачивай черный зад, пошел работать!

— Сейчас все в твоих руках, мистер Чарли,[3] — бормотал Джо, шагая обратно, — засунул весь мир в бутылку и заткнул пробкой. Ничего, придет и мой час!

В этот вечер после работы его схватили и избили на виду у всех негров. Исполосовали спину так, что она стала похожа на кусок сырой говядины, повалили на землю и долго еще хлестали бичом. Но Джо даже не охнул. Потом его втащили в сарай и окровавленного бросили на тюфяк. Поздно, около часу ночи, когда все уже спали, Джо выполз из сарая, кое-как разогнул спину и зашагал прочь. Он шел погруженный в думы, вспоминая, как жил все эти годы.

Тяжелая жизнь. Тяжелый труд. Все, все тяжелое. Когда солнце поднялось уже высоко, он свернул с пыльной дороги и пошел лесом. Решил, что запишется добровольцем в армию, если туда принимают негров. Почему бы не пойти, что его удержит? Он сирота, у него ни кола ни двора… Ведь как здорово говорится: «Сохранить для мира демократию». Интересно знать, что для этого требуется? Джо шагал мимо кукурузных полей, мимо хлопковых и табачных плантаций, расстилающихся вправо и влево до самого горизонта, и казалось, в мире только и есть, что хлопок, кукуруза да табак. И все же, как поглядишь, до чего хорош белый свет! Джо шел, чувствуя, что слабеет от голода и ноги отказываются служить. Рубаха на нем пропиталась потом и прилипла к кровавым рубцам на спине. Надо было увести с собой всех негров с плантации Бака. Надо было поговорить с ними. Но что он мог им сказать? Мог или не мог, однако должен был попытаться убедить их… увести их с собой… Пора научиться разговаривать с людьми… Джо остановился, присел, потом вытянулся на траве во весь свой богатырский рост и заснул крепким сном до самого утра.

Когда Джо проснулся, солнце уже стояло над головой. Он сел и протер кулаками глаза, не сразу переходя от сна к бодрствованию. Каждое движение причиняло ему боль. Джо оглядел деревья, поля и траву, искрящуюся росой под ярким солнцем, пощупал свое лицо и руки, тоже влажные от росы. Ну как, пойдешь записываться в армию белых? Чтобы сохранить демократию, дать демократию всему миру? Про эту самую демократию вечно разглагольствовал старик белый, на которого он батрачил в Вейкроссе. Джо вдруг вспомнил его недобрые голубые глаза и беззубую ухмылку. «Ах ты, плешивый сукин сын! Сохранить, говоришь, в мире демократию? К дьяволу эту ерунду собачью! Хм! Хм! На меня не рассчитывайте! Я от вас никакой демократии не получил, мне сохранять нечего!» Джо поднялся и зашагал к ближайшему городу. Там, на станции, он забрался в товарный поезд и поехал назад в Джорджию, высадился в Кроссроудзе и остался в нем жить.

Лори Ли Барксдэйл встретила Джо Янгблада в начале мая 1918 года на церковном пикнике. Человек из большого города — из самого Кроссроудза! Рослый, сильный, красивый негр с добрыми спокойными глазами. В этот весенний субботний день было жарко, точно в августе. Редкие белоснежные облачка плыли на ярко-голубом небе, солнце заливало землю. Все кругом чистое, светлое, праздничное.

Впервые Лори Ли заметила Джо на бейсбольном поле. Когда подошел его черед бить, он преспокойно стал у черты, широко расставив ноги носками внутрь, и так стукнул, что мяч полетел прямо в голубое небо и, описав громадную дугу, исчез. Когда Джо не был занят в игре, он ни на что не обращал внимания и, казалось, о чем-то думал, но Лори Ли то и дело ловила на себе его взгляд, замечала его застенчивую улыбку, и это как-то будоражило ее, и она тоже украдкой поглядывала на него. К нему подходили парни из его команды, что-то спрашивали, о чем-то советовались; он отвечал короткими фразами. И в команде он держался особняком. И ростом был выше всех. «Силач», — подумала Лори Ли.

Но вот наступала его очередь, и зрители кричали до хрипоты, аплодировали ему и махали руками. А болельщики из Кроссроудза подбадривали его восклицаниями:

— Нажимай, Джо Янгблад! Дело за тобой!

— Кроссроудз непобедим — такую пищу мы едим!

Некоторые кричали:

— Типкинцы не победят — мало хлеба едят!

А то вдруг какие-нибудь его друзья начинали горланить:

Джо Янгблад нынче всем покажет класс,

Джо Янгблад нынче всем покажет класс,

Джо сильнее всех у нас.

Только солнце спать уйдет,

Только месяц взойдет…

Джо Янгблад всем покажет класс.

Одним словом, этот Джо Янгблад был у всех на языке.

Лори глаз не могла от него отвести. Он был словно стройное крепкое дерево, что высится над всеми остальными деревьями. Когда она глядела на этого совсем незнакомого ей парня, сердце ее билось сильнее, наполнялось каким-то сладостным чувством. Этот парень перевернул ей всю душу. Вокруг стоял веселый говор, смеялись и играли взрослые и дети…

Под вечер началось соревнование хоров. Выиграли гости из Кроссроудза. Джо пел басом, мощным и раскатистым. А сам украдкой поглядывал на Лори Ли, и ей становилось не по себе.

Лори хоть и не собиралась в этот вечер на танцы, но все-таки решила пойти с сестрой Берти. Пусть не думают, что она зазнайка и мнит себя лучше других.

Там оказались все, и Джо Янгблад тоже. Было тесно, душно; никому не хотелось танцевать, однако все танцевали. Только не Джо. Он стоял в стороне с таким важным видом, что Лори подумала: «Воображает о себе!» Джо наблюдал за пианистом, хоть и частенько бросал взгляды на девушку, притопывая в такт музыке огромными ножищами и со смехом перекидываясь словечком то с тем, то с другим.