Молодая кровь - [8]
— Не убивать черномазого! Мистер Бак будет недоволен. Только вздуйте его хорошенько!
Страх исчез, теперь Джо было наплевать на все и на всех, своими кулачищами он раздавал тумаки направо и налево, но его подсекли, как подсекают крепкий молодой дуб. Его били по плечам прикладами, дубасили по голове и по всему телу; он вдруг перестал чувствовать боль и ноги у него подкосились, тогда его повалили на пол, а в окна вагона вливалось солнце вместе с дымом и гарью, и какой-то негр, дурак несчастный, кричал и звал полицию.
Мало-помалу Джо начал приходить в себя. Он открыл глаза. Ночь. «Где я?» — силился он понять. Неужели на Севере? Но ведь он не в поезде, нет. И это не Север, на Севере все должно быть иначе… А здесь так привычно скрипят половицы, когда он поворачивается, и так же, как дома, светит луна, и так же рассыпаны по небу звезды. «Может, я снова у дяди Роба? Но дядя Роб давно умер. Может быть, я тоже умер?..» У него было такое ощущение, точно по нему проехала телега, плечи ныли, как больной зуб. А был бы мертвым — ничего бы не чувствовал! Лицо затекло и онемело. Он попробовал двинуть рукой, но такая боль полоснула его, что он невольно застонал. Что за черт, куда это он попал? Думать тоже было мучительно, но мысли сами лезли в голову. Где же он? Джо услышал дыхание и храп спящих, воздух был спертый от множества человеческих тел, лежавших вповалку. «Вот дьявольщина, где же я все-таки?» Луч луны, пробивавшийся сквозь навес, помог различить рядом чье-то черное лицо, справа — другое, коричневое, и еще чье-то тело в углу. Внезапно возникло смутное видение — молодой негр, который ехал учиться на Север, и тут Джо вспомнил все: поезд, белых с винтовками, юношу-студента, выстрел, окровавленную, раздробленную руку. Но что же было потом?
Что случилось? Джо лежал и силился вспомнить. Все болело. Дьявол, не случись этой истории, он был бы уже в Чикаго. Опять бог, или судьба, или как там еще говорят, хватает его за горло цепкими когтями, душит надежды и желания, ломает жизнь. Он злобно чертыхнулся — ведь все могло быть иначе! Если бы только он уехал накануне или на день позже! И надо же было случиться, чтобы эти черти выбрали именно его поезд! Что они сделали с тем студентом, который ехал в колледж? А как смело он разговаривал с ними! Где-то вдалеке заливисто прокукарекал петух, ему откликнулся другой, поближе. А вот еще и еще один вступили в разноголосый петушиный хор. Значит, скоро начнет светать. «Надо спокойно обдумать, как быть, потому что все равно ни у какого мистера Бака я не останусь. Черта с два! Надо только спокойно обдумать. Надо. Надо. Думай спокойно. Думай. Ох, больно, все болит…»
Шум за стеной прервал мысли Джо. Луч карманного фонаря проник в сарай и зашарил по лицам спящих. Джо успел закрыть глаза, прежде чем свет упал на него. Он услышал грубый голос, это явно говорил белый:
— Вот он, этот паршивец! Ну, мы его так отделаем, что от него только мокрое место останется. Есть чем угостить осла черномазого, будьте спокойны! — Белый говорил очень громко, как бы не сомневаясь, что все тут притворяются спящими. А уж вид у него — ну, прямо ковбой на картинке: черная с белым кобура на поясе, в руке блестящий револьвер.
— Эй вы, черномазые, — заорал он и пнул Джо в бок тяжелым башмаком, — поднимайтесь, обезьяны, не смотрите, что темно: уже четыре часа! — И добавил с ухмылкой: —Ну и сборище обезьян, ей-богу! А воняют, как козлы! — Он захохотал и крикнул кому-то: — Джим, сюда! Дай пожрать этим уродам. Черт, вот так образины!
На зов явился приземистый негр с мышиными глазками. Он принес фонарь, потом снова вышел и притащил котел с кукурузной похлебкой, поднос с кукурузным хлебом, нарезанным ломтями, и оловянные миски, которые швырнул на землю. Белый тем временем стоял, поигрывая электрическим фонариком: то гасил его, то зажигал снова; луч света слепил негров, и они сердито бормотали ругательства. У Джо так ныло тело, что он едва ворочался. С усилием он поднял правую руку и нащупал на голове корку запекшейся крови. И все равно он готов был поклясться, что не останется в этой распроклятой дыре.
— Слушай, черномазый, хватит валять дурака, раскрывай пасть и лопай помои. Тут не отель «Билтмор», дьявол тебе в бок! Тут работать надо!
Ежедневно, кроме воскресений, они вставали с петухами, набивали желудок похлебкой и кукурузным хлебом и под лай собак брели на хлопковые поля. Весь день не разгибали спины и кончали работу лишь тогда, когда заходило солнце и куры садились на нашест. На девятый день за обедом Джо поставил свою миску на землю, поднялся и пошел, не сказав никому ни слова. Он прошагал с милю; кончился хлопок, и потянулись волнистые ряды кукурузы, акр за акром — сплошь кукуруза. Где же, черт побери, конец плантации этого Бака? Джо все шел и шел, пока наконец не очутился перед массивными чугунными воротами.
— Эй, черная скотина, куда это ты собрался? — у ворот стоял тот самый коротышка из поезда, с усами, как руль велосипеда. И откуда только эти белые понабрали столько оружия? Ведь проклятая война не здесь, а в Европе!
— Никуда, просто прохаживаюсь, — ответил Джо.
«Замок Альберта, или Движущийся скелет» — одно из самых популярных в свое время произведений английской готики, насыщенное мрачными замками, монастырями, роковыми страстями, убийствами и даже нотками черного юмора. Русский перевод «Замка Альберта» переиздается нами впервые за два с лишним века.
Настоящее собрание сочинений Сергея Николаевича Толстого (1908–1977) — прозаика, поэта, философа, драматурга, эссеиста, литературоведа, переводчика — публикуется впервые. Собрание открывает повесть «Осужденный жить», написанная в конце сороковых годов и являющаяся ключом к жизни и творчеству писателя. Эта книга — исторический документ, роман-эпопея русской жизни XVIII–XX веков — написана в жанре автобиографической художественной прозы.
«Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» — книга Евдокима Тыртова, в которой собраны воспоминания современников русского императора о некоторых эпизодах его жизни. Автор указывает, что использовал сочинения иностранных и русских писателей, в которых был изображен Павел Первый, с тем, чтобы собрать воедино все исторические свидетельства об этом великом человеке. В начале книги Тыртов прославляет монархию как единственно верный способ государственного устройства. Далее идет краткий портрет русского самодержца.
Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1904 г.
антологияПовести и рассказы о событиях революции и гражданской войны.Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации С. Соколова.Содержание:Алексей ТолстойАлексей Толстой. Голубые города (рассказ, иллюстрации С.А. Соколова), стр. 4-45Алексей Толстой. Гадюка (рассказ), стр. 46-83Алексей Толстой. Похождения Невзорова, или Ибикус (роман), стр. 84-212Артём ВесёлыйАртём Весёлый. Реки огненные (повесть, иллюстрации С.А. Соколова), стр. 214-253Артём Весёлый. Седая песня (рассказ), стр. 254-272Виктор КинВиктор Кин. По ту сторону (роман, иллюстрации С.А.
«Свирель» — лирический рассказ Георгия Ивановича Чулкова (1879–1939), поэта, прозаика, публициста эпохи Серебряного века русской литературы. Его активная деятельность пришлась на годы расцвета символизма — поэтического направления, построенного на иносказаниях. Чулков был известной персоной в кругах символистов, имел близкое знакомство с А.С.Блоком. Плод его философской мысли — теория «мистического анархизма» о внутренней свободе личности от любых форм контроля. Гимназисту Косте уже тринадцать. Он оказывается на раздорожье между детством и юностью, но главное — ощущает в себе непреодолимые мужские чувства.