Молнии в ночи - [61]

Малика заметила, что ее спутница прихрамывает, озабоченно спросила:

— Устали, Фаридахон?

— Туфли жмут…

Малика оглянулась:

— Может, такси попадется?

— Еще лучше, если б попался и знакомый шофер, — сказала Фарида и лукаво взглянула на Алиджана.

Тот засопел смущенно, крепче прижал к себе сына…

XLI

В этот же день, зная, что Халниса-хола дома одна, явился, пробравшись глухими закоулками, Буриходжа. Он вошел во двор, тяжело дыша, затравленно озираясь… Влез на супу, где сидела настороженно следившая за ним Халниса-хола, и, даже не поздоровавшись с ней, торопливо сунул ей в руки какой-то узел:

— Припрячь до поры до времени. Уф… Чуть я с ним не попался.

Халниса-хола резко отвела его руку с узлом:

— Не стану я ничего прятать. Унесите, откуда принесли.

Буриходжа подозрительно посмотрел на жену:

— Какая тебя муха укусила?..

— Не хочу больше быть вашей пособницей!

— Эй, эй, с чего это ты взбеленилась, чтоб тебе сгинуть!

— Для вас я уже сгинула. И вы — сгиньте с моих глаз. Чтоб ноги вашей больше не было в моем саду! Скупец проклятый, сыч ненасытный! Где вы — там не жди добра…

— Астагфирулла, боже правый!.. Что ты там мелешь?.. Побойся бога!

— Э, вашего бога я уступаю вам, уж вы с ним столкуетесь.

Буриходжа знал, что если Халниса-хола разойдется, ее не остановишь. Бормоча про себя проклятия и угрозы, он запихнул узел под халат, спустился на землю и, не оборачиваясь, зашагал к калитке. Халниса-хола проговорила ему вслед:

— Как только земля тебя носит!.. Такое у нас славное время, а эти… всюду воду мутят, — и ворчливо добавила: — Бог, бог… Знаю я твоего бога — он у тебя в вонючем матраце.

XLII

Как ни сопротивлялась Фарида, Малика и Алиджан затащили ее к себе домой.

— Ну, милая, ну, Фаридахон! — упрашивала ее Малика. — Ведь сегодня праздник. Посидите с нами, выпейте пиалку-другую чая…

Фариде ничего не оставалось, как принять это приглашение. Малике она не в силах была отказать. И чем больше узнавала Малику, тем слабей становилось чувство неловкости, которое она обычно испытывала при Алиджане и его жене.

Халниса-хола радушно встретила соседку. Фарида подошла к ней, дала себя обнять и потрепать по плечу.

— Ах ты, голубка моя, свет очей моих! — запричитала старуха. — Да сопутствует тебе счастье всегда и во всем! Дай тебе бог на меня не походить, а до лет моих дожить. Прими нашу благодарность, вовек не забудем твоих благодеяний…

Фарида не знала, куда деваться от смущения.

Когда они разместились на супе, Алиджан спросил:

— Амаки не приходил поздравить вас с праздником?

— А пропади он пропадом! — взорвалась Халниса-хола. — Кому праздник, а у кого на уме одни мошенства!.. Жулик он и скряга, чтоб ему провалиться в преисподнюю! Разведусь с ним!.. Да-да, завтра же подам на развод!

Молодежь, слушая ее, заливалась смехом. А сама Халниса-хола вдруг пригорюнилась:

— Вы не смейтесь, дети мои… Жизнь моя клонится к закату. Так хоть остаток дней хочу прожить, как все люди. Этот-то… — она старалась не называть Буриходжу по имени, — совсем дуру из меня сделал. Жила, будто в тумане каком… Слепой лишь однажды теряет свою палку, а я десять раз теряла, и все оставалась слепой! Хватит. Что было, то прошло. Раз уж плюнула — обратно своего плевка не возьму.

Алиджан смотрел на мать с радостным изумлением — вон как она заговорила! Пыл прежний — слова новые. Выходит, жизнь меняет и стариков. Только не таких, как отчим…

Вскоре пришел Валиджан с семьей. Халниса-хола просияла, прижала к сердцу невестку, расцеловала внуков. Потом обняла старшего сына, похлопала его по плечу:

— Да буду я вашей жертвой, как славно, что вы все собрались!.. Сад-то словно снова зацвел! — На ее глаза навернулись слезы, она смахнула их краем рукава, повернулась к Алиджану. — Сынок, в этом саду только при твоем покойном отце было так весело. Да сгинет тот, кто хотел превратить его в мечеть!..

Не успела она рассадить прибывших вокруг хантахты, как появились новые гости — Андрей Андреевич с женой. Все поднялись им навстречу, Халниса-хола поздоровалась с соседом за руку, а с Евдокией Петровной обнялась.

Стало ясно, что за хантахтой всем места не хватит. Братья поставили в саду большой стол, Халниса-хола накрыла его праздничной скатертью.

Алиджан сходил за Шерматом: тот уж давно перестал дуться на своего подручного. Зашла Салияхон. Стало очень шумно, оживленно. Ведь был праздник, и собрались друзья… Халниса-хола с ликующим умилением оглядывала собравшихся, и все восклицала:

— Славно-то как! Вот уж праздник, так праздник!

Человек обладает чудесным свойством: забывает все горькое, дурное, зато счастливые минуты на всю жизнь остаются с нами…

Подобно неуемному ветру, стачивающему острые гранитные выступы на высоких скалах, время стирает в нашей памяти самую острую боль…

Но ни могучим ветрам, ни неумолимому времени не разрушить память о родных местах, о первом трудовом дне, о любви и дружбе!

─────

Об авторе

Мирмухсин (Мирсаидов Мирмухсин) родился в 1921 году в семье ремесленника-гончара в Ташкенте.

В 1938 году Мирмухсин закончил среднюю школу и поступил в Ташкентский педагогический институт имени Низами. Еще в школьные годы он начал писать стихи, и в 1936 году было напечатано его первое стихотворение «Испанцам» в пионерской газете.