Молнии - [18]

Шрифт
Интервал

Однако эта низкочастотная вибрация, выйдя из-под его контроля, быстро передается самому столбу, и тот начинает колебаться по синусоиде, сперва почти незаметно для глаза. Далее эти колебания беспрепятственно сообщаются фундаменту здания, и его тоже бьет дрожь, которая постепенно охватывает, одно за другим, все подземные сооружения Манхэттена, словно их настигло землетрясение, — а ведь общеизвестно, что землетрясения набирают силу по мере удаления от эпицентра. Теперь уже и соседние здания начали трястись, пошатываться, трескаться и разваливаться под звон оконных стекол, разбивающихся сначала по отдельности, потом все подряд.

Еще через несколько минут обитатели этих домов в дикой панике и давке мчатся вниз по лестницам, спеша выбежать на улицу, где большинство из них стоит в остолбенении, с ужасом глядя на ходящие ходуном фасады, а меньшинство бежит оповестить городские власти. Стоит отметить, что в толпе очень скоро появляется юный Ангус Напье, вид у него, как всегда, оробелый, но не более того. Вскоре к нему подходят двое мужчин, явно его знакомцев: первый выглядит переодетым в головореза, второй — в человека, ищущего работу; на самом деле, это и есть их подлинный социальный статус: один из них — гангстер, а другой — безработный.

В окружном комиссариате первым делом выясняется, что это странное землетрясение затронуло не все кварталы города, а лишь территорию, прилегающую к дому, где расположена лаборатория Грегора. Поскольку тот уже давно пользуется прочной репутацией ученого-безумца, подозрения тут же падают на него, и начальство отряжает двух агентов разузнать, не приложил ли он руку и к этому событию. Тем временем Грегор, находящийся в своем многоэтажном доме, — где тряска, как уже было сказано, намного слабее, чем в соседних зданиях, — поначалу не осознает масштабов катастрофы; однако вскоре его начинает тревожить громовой гул, который исходит от перегородок и пола; чудится, будто именно он и сотрясает все предметы: например, фотографии в рамках, развешанные по стенам, качаются так сильно, что производят впечатление кинокадров; в конце концов, Грегору чудится, будто этот мрачный гул издает сама атмосфера, сам воздух лаборатории, и это тягостное ощущение вынуждает его положить конец опыту.

К тому моменту, как полицейские врываются в лабораторию, Грегор уже безжалостно раздробил злополучный прибор ударом молотка. И потому без церемоний выставляет агентов за дверь, в ожидании минуты славы, которая не заставляет себя ждать: разумеется, журналисты и фотографы тотчас сбегаются к месту происшествия, и его виновник дает им, в своей обычной торжественно-высокомерной манере пресс-конференцию, как всегда, при подобных обстоятельствах, импровизированную, на которой объявляет о новом открытии: он нашел способ разрушить в несколько минут, если пожелает, Бруклинский мост или Эмпайр-стэйт-билдинг, одно из этих сооружений на выбор или оба одновременно. Такое заявление отнюдь не улучшит его репутацию, но Грегор, как вы, наверное, уже поняли, от скромности не умрет, это уж точно. В результате, через некоторое время после описанного события, в один прекрасный вечер его лаборатория сгорает дотла.

Логично предположить, что опыты Грегора стали чересчур опасны, чтобы продолжать их в большом городе, среди ни в чем не повинного скопища людей. Не стоит забывать, что от его катушек исходят разряды в несколько миллионов вольт, которые превращаются в гигантские огненные дуги, в длинные многометровые молнии. Не исключено, что эти эксперименты чреваты огромным риском, грозящим со дня на день вылиться в какую-нибудь роковую катастрофу. Можно, конечно, убедить себя в этом. Можно также задуматься и по другому поводу: отчего в вечер, когда случился пожар, поблизости от пылающей лаборатории оказался безработный, лениво подпиливающий себе ногти, а рядом с ним гангстер, в общем, та парочка, что несколько дней назад подходила к Ангусу. Но какова бы ни была причина пожара, он не пощадил ничего: разрушил машины, расплавил приборы, обратил в пепел документы и архивы — словом, в считаные часы изничтожил все работы, и начатые, и запланированные.

Новый удар судьбы для Грегора, растерянного, но не обескураженного; он обращается за советом к своему адвокату. Тот рекомендует ему не тратить время на поиски виноватых, а найти другое, более уединенное и отдаленное место для лаборатории. Кстати, этот человек является акционером электрической компании, расположенной в двух тысячах километров от Нью-Йорка, и он предлагает Грегору перебраться именно туда, в Колорадо-Спрингс, где его компания готова бесплатно предоставлять ему ток. Черт возьми, отвечает Грегор, почему бы и правда не сменить обстановку?! Решено, переезжаем!

17

Давно известно, что горный воздух Колорадо, гораздо более сухой и прозрачный, нежели в других местах, насыщен статическим электричеством так, что даже потрескивает, поэтому Грегор находит здесь весьма благоприятные условия для своих проектов, которых стало еще больше и которые ему не терпится поскорей претворить в жизнь. Помимо опытов с электромагнитными волнами, как наземными, так и атмосферными, он намерен создать всемирную систему беспроводного телеграфа, а главное, осуществить свою навязчивую идею — найти средство передачи бесплатной энергии на любые расстояния, вплоть до земных недр. А для этого следует в первую очередь построить излучатель.


Еще от автора Жан Эшноз
Я ухожу

Феррер, владелец картинной галереи в Париже, узнает, что много лет назад на Крайнем Севере потерпела бедствие шхуна «Нешилик», на борту которой находилась ценнейшая коллекция предметов древнего эскимосского искусства. Он решает отправиться на поиски сокровища, тем более, что его личная жизнь потерпела крах: он недавно разошелся с женой. Находки и потери — вот лейтмотив этого детективного романа, где герой то обретает, то теряет сокровища и женщин, скитаясь между Парижем, ледяным Севером и жаркой Испанией.


Один Год

«Один Год» (1997) — восьмой роман Эшеноза. Его действие закручено вокруг молодой женщины с победоносным именем Виктория. Год — это год жизненного странствия, время, за которое жизнь Виктории совершает полный цикл.


Равель

Равель был низкорослым и щуплым, как жокей — или как Фолкнер. Он весил так мало, что в 1914 году, решив пойти воевать, попытался убедить военные власти, что это идеальный вес для авиатора. Его отказались мобилизовать в этот род войск, как, впрочем, отказались вообще брать в армию, но, поскольку он стоял на своем, его на полном серьезе определили в автомобильный взвод, водителем тяжелого грузовика. И однажды по Елисейским Полям с грохотом проследовал огромный военный грузовик, в кабине которого виднелась тщедушная фигурка, утонувшая в слишком просторной голубой шинели…Жан Эшноз (р.


Полночь: XXI век

В книгу вошли произведения современных французских прозаиков, авторов издательства Les Éditions de Minuit («Полночное издательство»), впервые переведенные на русский язык: Ж. Эшноза, К. Гайи, Э. Ленуар, Э. Лоррана, М. НДьяй, И. Раве, Э. Савицкая.


Чероки

«Чероки» это роман в ритме джаза — безудержный, завораживающий, головокружительный, пленяющий полнозвучностью каждой детали и абсолютной непредсказуемостью интриги.Жорж Шав довольствовался малым, заполняя свое существование барами, кинотеатрами, поездками в предместья, визитами к друзьям и визитами друзей, романами, импровизированными сиестами, случайными приключениями, и, не случись Вероники, эта ситуация, почти вышедшая из-под его контроля, могла бы безнадежно затянуться.


Гринвичский меридиан

Первый роман неподражаемого Жана Эшноза, блестящего стилиста, лауреата Гонкуровской премии,
одного из самых известных французских писателей
современности, впервые выходит на русском языке. Признанный экспериментатор, достойный продолжатель лучших традиций «нового романа», Эшноз
мастерски жонглирует самыми разными формами и
жанрами, пародируя расхожие штампы «литературы
массового потребления». Все эти черты, характерные для творчества мастера, отличают и «Гринвичский меридиан», виртуозно
построенный на шпионской интриге с множеством
сюжетных линий и неожиданных поворотов.


Рекомендуем почитать
Детские годы в Тифлисе

Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.


Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Рембо сын

Короткий роман Пьера Мишона (1945) — «Рембо сын» — биографический этюд, вроде набоковского «Николая Гоголя». Приподнятый тон и прихотливый порядок слов сближают роман с поэмой в прозе. Перевод Нины Кулиш. Следом — в переводе Александры Лешневской — вступление Пьера Мишона к сборнику его интервью.


Беседуя с Андре Жидом на пороге издательства

Писатель, критик и журналист Мишель Бродо (1946) под видом вымышленного разговора с Андре Жидом делает беглый обзор современной французской прозы.


Орлы смердят

Переведенная Валерием Кисловым антиутопия «Орлы смердят» — вышел из-под пера Лутца Бассмана (1952). Но дело в том, что в действительности такого человека не существует. А существует писатель и переводчик с русского на французский Антуан Володин (1949 или 1950), который пишет не только от своего лица, но поочередно и от лица нескольких вымышленных им же писателей. Такой художественный метод назван автором постэкзотизмом. «Вселенная моих книг соткана из размышлений об апокалипсисе, с которым человечество столкнулось в ХХ веке, который оно не преодолело и, думаю, никогда не преодолеет.


Литература подозрения: проблемы современного романа

Профессор университета и литературовед Доминик Виар (1958) в статье «Литература подозрения: проблемы современного романа» пробует определить качественные отличия подхода к своему делу у нынешних французских авторов и их славных предшественников и соотечественников. Перевод Аси Петровой.