Молнии - [16]

Наконец Грегор бережно поднимает голубя, заворачивает его в один из своих трех безупречно белых платков и осторожно сует под куртку, поближе к теплой подмышке, как наседка птенца. После чего, совершенно забыв об угрожающих ему микробах, — а ведь известно, что они так и кишат в перьях этих грязных мерзких голубей, наряду с блохами, клещами, клопами, щитовками и пухоедами, — уносит его к себе в отель.

Войдя в свой номер в «Уолдорфе», Грегор, мастер на все руки, первым делом сооружает для голубя нечто вроде гнезда из картонной коробки и полотенца, затем занимается самой птицей. Сначала необходимо ее продезинфицировать, накормить, а уж после наложить шины на поврежденные конечности, соорудив их из булавок и спичек и скрепив резинками.

Поскольку Грегор неплохо разбирается и в анатомии, его пернатый пациент скоро обработан как надо; затем хозяин комнаты, зная, что в отеле запрещено содержать животных, изготавливает для голубя клетку, которую тайком переправляет на крышу. Три дня спустя голубь уже в хорошей форме, и Грегор выпускает его на волю. Нельзя сказать, чтобы изобретатель был недоволен собой.

15

Расписание Ангуса Напье на первую половину дня во вторник выглядит более чем плотным.

Он должен присутствовать поочередно на совещании руководителей фирм, на корпоративном коктейле, а затем на светских обедах в трех разных местах Нью-Йорка, к счастью, не слишком удаленных друг от друга. Вот почему утром, стоя перед платяным шкафом, он подбирает одежду, одинаково годную для всех этих мероприятий, соединяющую в себе административную строгость (черный костюм-тройка и черный галстук), сдержанную непринужденность (платочек в нагрудном кармане и цветной галстук — аксессуары наряда для коктейля) и легкий уклон в светскую элегантность (в преддверии обеда он наденет пестрый галстук и вставит в петлицу цветок). Задача нелегкая, но он ее успешно решает, собираясь дважды сменить галстук во время двух первых переездов в кабриолете, и добавить цветок в петлицу во время третьего.

Совещание руководителей предприятий проходит в штаб-квартире могущественной корпорации «Дженерал электрик», приглашающей стороны. Здесь сошлись хозяева фирм, эксплуатирующих различные источники энергии (нефть, уголь, газ и древесину) и различные виды транспорта (железнодорожного и морского), а также владельцы разного рода недвижимости и коммуникаций — тех, что уже существуют, и тех, которые предстоит создать; председательствует, конечно, Томас Эдисон, который всех их и созвал. Как и предвидел Ангус Напье, очень скоро речь заходит о недавнем заявлении Грегора. При упоминании об этом деле брови присутствующих хмурятся тем сильнее, а голоса звучат тем пронзительней, что история со свободной энергией стала предметом сильнейших раздоров. Если некоторые боссы продолжают считать Грегора кем-то вроде образованного скомороха, а его так называемое открытие — полным блефом, то другие ссылаются на его неожиданный успех у руководства «Вестерн юнион» именно с тем, чтобы высказать опасения на его счет: этот тип уже не раз доказывал свою способность к изобретательству и получал вполне реальные результаты, а значит, и эта фантастическая, опасная идея бесплатной энергии вполне может найти себе применение. Воспользовавшись общей суматохой, Ангус Напье протискивается сквозь толпу к Томасу Эдисону.

Сначала Эдисон даже не удостаивает его взглядом, но Ангусу удается привлечь его внимание, а потом и заговорить с ним, правда, ввиду глухоты изобретателя Ангусу приходится по нескольку раз повторять одно и то же, но он остерегается повышать голос, чтобы не услышали другие, — одним словом, это непростая задача, гораздо более сложная, чем утренний выбор одежды в гардеробе. Наконец, ему удается заинтересовать Эдисона, тот наклоняется к Ангусу и дает утащить себя в самый укромный уголок конференц-зала. После коротких переговоров Эдисон произносит несколько слов, утонувших в общем гомоне, но как будто означающих согласие. Впрочем, согласие уклончивое, сопровождаемое отстраняющим жестом, который словно говорит: «Я тут ни при чем, поручаю это дело вам, а сам умываю руки». Затем он быстро удаляется. Однако Ангус явно удовлетворен этим жестом и этими словами; он отдает поклон спине Эдисона и, не видя больше причин задерживаться здесь, незаметно покидает высокое собрание, чтобы выйти на улицу и кликнуть кабриолет.

На корпоративном коктейле у Вестингауза царит совсем другая атмосфера. Тут о Грегоре почти не говорят, разве что бегло похвалят за его веский вклад в процветание фирмы, а в остальном дают ему полную свободу, пусть себе болтает сколько угодно. Гости радуются тому, что владеют все большим количеством электрических сетей, строят все больше крупных электростанций, успешно развивают новые технологии паровых турбин, а следовательно, в перспективе, добьются монополии на установку двигателей торговых, грузовых, пассажирских и прочих гигантских судов. Звучит тост за тостом; Ангус и здесь надолго не задерживается.

Настал час обеда, типичного обеда, какие нередко устраивают в частных домах или в ресторанах роскошных отелей в честь Грегора, почти всегда окруженного обществом звезд первой величины, которых регулярно меняют, — сегодня, например, это Марк Твен, — но главное, там присутствуют самые близкие друзья, его личная гвардия, ныне сведенная к одной-единственной паре, Аксельродам; к ним-то Ангус и направляет свои стопы. Полтора десятка гостей болтают между собой, хотя их взгляды устремлены на Грегора, который притягивает к себе всеобщее внимание, даром что его искусство нравиться весьма противоречиво: этот человек, то живой и блестящий, если не сказать пылкий, то угрюмый и нелюбезный, если не сказать резкий, то мрачный и таинственный, если не сказать непостижимый, умеет обаять всех без исключения и, хотя живет один, тем не менее очаровывает самых разных людей независимо от пола, и мужчин, и женщин.