Молитвы из горнов и печей. Тень над домом Ягуара - [3]
− Что ему нужно? − спросила Хочипиль.
У неё упало сердце, когда она вспомнила Тецоку, методично раскладывающего свои вещи в её комнате. Но иерарх не зайдет так высоко: он разместится со штатом губернатора на дне, поближе к сердцу Колодца.
− Ты что, дура? − отозвалась Малли. − Девочка, мы добрались до дна. Конечно, он захочет посмотреть, что там.
− И ты туда же?
Малли воззрилась на Хочипиль так, будто та только что предложила поклониться древним богам.
− Он иерарх! Разумеется, он проведет великое шествие и напоминание.
И разумеется, все захотят присоединиться к нему, коснуться сущности божественной машины, ощутить безграничную общность со всем Содружеством: с сетью городов, шахт и колодцев, связанных биением рельсов и гулом паромобилей, с тысячами бригад, которые вкалывают в недрах младших машин, безостановочно поднимая бронзу, медь и хром во славу машины.
Хочипиль с потрясением поняла, что Малли ждала её, не задумываясь о статусе отщепенки, и нет никакой возможности отказаться, иначе она огорчит Малли и вызовет ненужные подозрения.
− Ладно, − ответила она. − Идём.
Хочипиль никогда не бывала на нижних этажах, но почему-то не удивилась, обнаружив, что они из хрома и стали: белые и сияющие в ярком свете солнечных сфер, они всё так же гудели от перестука рельсов. Эхо было настолько сильным, что почти парализовывало.
Хочипиль шла с высоко поднятой головой, не обращая внимания на странные взгляды, которые бросали на неё рабочие, − калека, здесь, в центре Колодца, немыслимо. Она держалась чуть позади Малли, не желая приближаться. Сама же Малли не выказывала ни малейшего дружеского участия, а лишь хотела привести свою спутницу к божественной машине.
Они уже почти спустились на дно Колодца. Рокот сотрясал кости и мышцы Хочипиль, эхом отдавался в ребрах, словно второе сердцебиение. Однако до самого низа они не дойдут: Хочипиль была уверена, что иерарх не станет показывать рабочим, что лежит на последнем этаже. Последнюю яму вырыло начальство, и губернатор собственноручно сломал последнюю печать и присоединил последние рельсы.
На обширной платформе, заполнившей большую часть шахты на Восемнадцатом уровне, собралось невообразимое количество рабочих. Все носили собственные цвета и знаки принадлежности − невообразимое море коричневатых одежд из хлопка и магвея. В центре платформы находился алтарь со священными символами: Зубец, Цепь, Болт, Провод и Склянка.
На платформе стоял иерарх.
Он был один: высокий, невзрачный силуэт в развевающихся кипенно-белых одеждах с символом, который Хочипиль не рассмотрела. Но даже вдали от платформы, даже зажатая на узкой тропинке между возмущенных членов бригады Малли, она чувствовала силу его присутствия, ауру, которая каким-то образом пульсировала в каждом городе Содружества, и разум божественной машины, протянувшийся к дну Колодца, распространившийся по рельсам, чтобы быть с ними в этот момент величайшей славы.
Иерарх вскинул голову, и воцарилась тишина. Его кожа блестела медью, а руки простерлись ко всем присутствующим, руки божественной машины, которая была, есть и будет во веки веков в этом мире и иных.
− Воззрите, − прошептал иерарх.
Простое слово эхом отразилось от стен шахты, задрожало в рельсах, отозвалось в груди Хочипиль, пока не заныло сердце.
− Грядет Эпоха Чудес. Да останутся мертвы древние боги, да будут алтари из чистой стали, да сохранятся кровь и дыхание в наших телах...
Шёпот литании повторялся снова и снова − и внезапно Хочипиль поняла, что в молитву влился рокот тысяч голосов, её собственный голос вознесся, славя божественную машину и Содружество, и она не могла остановиться, она стала такой же частью её, как Малли, как иерарх...
− Да останется солнце безмолвным, да будут наши молитвы выкованы в горнах и печах, да сохранятся кровь и дыхание в наших телах...
Слова повторялись снова и снова, тысячи голосов взрывали тишину Колодца, и даже воспоминание о Тецоке унеслось куда-то вдаль, стало бессмысленными словами, ибо как он мог он вообще надеяться бросить вызов такой силе, как мог он положить конец тому, что было, есть и будет?
− Да останутся пирамиды разрушены, да будем мы поклоняться делу рук наших, да сохранятся кровь и дыхание в наших телах...
Пирамиды. Тецока говорил...
Он...
Внезапно, оторвавшись от литургии, она увидела Тецоку. Он стоял с краю толпы на соседней тропе, одетый в цвета Двадцать четвертой группы Колибри. Он обнимал темнокожую женщину, целуя её губы, лоб, мочки ушей, и голос божественной машины затихал вдалеке, уступая место насмешливым словам Тецоки.
«Она была не всегда. Всё рожденное может умереть».
Подняв взгляд на Хочипиль, Тецока оторвался от женщины, и в краткий миг перед этим Хочипиль отчетливо увидела кровь на его губах, кровь, текущую из мочек женщины, раны, которые затягивались на глазах.
Кровь. Он... пьет кровь и использует её против общности машины. Но единственные существа, которые когда-либо питались кровью, единственные существа, которые когда-либо извлекали из неё силу...
Древние боги − которые все мертвы, повержены машиной, а их останки развеяны по пустыне, как пепел.
Проклятия, боги и жертвы. «Мне приходилось бывать в пустых домах. Здесь не пусто. Здесь что-то есть. Что-то такое, что высасывает душу. Береги себя, господин».
Действие рассказа разворачивается в начале XX века в Индокитае, который в те времена был французской колонией. Переводчик: Anahitta.
Ацтекский жрец бога мертвых раскрывает преступления. «В нем заключена магия мира мертвых, но я не могу сказать, какая именно. Пока не могу». Первый рассказ из цикла Blood&Obsidian.
Лан Нхен летит на кладбище космических кораблей, разбитых в сражении. Есть слабая надежда на то, что её двоюродная бабушка – Разум, одушевляющий корабль, − ещё жива. В то же время в центре Галактической Федерации ищет место в жизни Кэтрин, воспитанная врагами своего народа. Премия «Небьюла» 2013 г. за короткую повесть.
Добро пожаловать в Пояс Рассыпанных Жемчужин – обитаемых орбитальных колец, где правят изгнанные ученые и могущественные семьи. Их сплачивают живые разумные корабли, перевозящие между звездами пассажиров и грузы. В этом обществе в коридорах и конференц-залах люди смешиваются с аватарами разумных кораблей, переплетаются физический и виртуальный миры, а окружающую обстановку легко модифицировать и приспособить под собеседника или под настроение. Дочь Теней, транспортный корабль, снятый с военной службы после повреждения, теперь влачит жалкое существование, занимаясь изготовлением изменяющего сознание чая для комфорта космических путешественников.
«Над входом в парк висел гигантский рекламный щит. Вмонтированный в него мощнейший нейроретранслятор заставлял звучать в ушах каждого входящего или выходящего посетителя известный с детства звучный баритон Девятого Верховного Радетеля: «Кара – неизбежна, вина – неизбывна. Чтите закон!..».
Глубоко социальная книга с мощным зарядом глубокого осмысливания настоящего и будущего человечества с точки зрения индивидуума и Вселенной; с обширным кругом лиц и персонажей, оригинальным структурным построением текстового содержания.Если вообразить и принять как должное, что мыслящей является сама природа, создавшая человека, что думает она, когда видит и ощущает решения и действия человечества, направленные на изменение генетической сущности, на пути движения цивилизации и каким образом эта сверхсущность может проявлять свои чувства и реакции.Главный герой после столетнего сна живет, размышляет, проецирует себя с множественных позиций и точек зрения в мире 22 века, тонкие связи и нити размышлений пронизывают проекции будущего, чтобы отразиться в ищущем, мыслящем взгляде на реалии настоящего.Прочувствованный и сопереживающий человечеству монолог тонкоироничного героя, который является одновременно и обычным человеком и, по воле судьбы, — пророком, и связующим звеном между той сущностью, которую можно именовать Богами развития и осуществления жизни на нашей планете; и теми Богами, которым подчинены наше мышление и верования в бесконечном и великом Мире.
Однажды в подземельях Шаннурана, где властвует чудовищная Черная Вдова, сошлись трое: мальчик Краш, приемный сын Вдовы, великий маг Симон Пламенный и авантюрист Вульм из Сегентарры. Двадцать лет спустя судьба вновь сводит их вместе. Мальчик вырос, откликается на прозвище Циклоп и носит кожаную повязку, закрывающую лоб. Маг после битвы с демоном тяжело болен — и вынужден искать помощи у Циклопа. Что же до авантюриста, то он хорошо усвоил, что лишь драконы смеются последними. Зимой, в снегах, заваливших мрачный город Тер-Тесет, этой троице будет жарко.
Земная книга создала маленький Вертдом – книга, которая была написана по вольной прихоти ее автора, Филиппа. И происходит удивительное: огромная планета Рутен, то есть Земля вообще и реформированная Россия в частности – питается эманациями виртуальной игрушки и в какой-то мере одним этим жива. И чтобы скрепить эту связь, в Вертдоме пишется встречная рукопись, каждая каллиграмма которой – новелла, а вместе они слагаются в историю. История эта продолжает сочинённое Филиппом: оруженосец, иначе на древнем языке эсквайр Хельмута, Арман описывает рождение своей дочери от вдовы Хельмута, царствование короля Ортоса, сына самого Хельма, удивительный Морской Народ, живущий по границам большого вертдомского острова, приключения и войны.
«Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты».Писано на конкурс Публиканта «Книга будущего». Опубликовано в журнале «Реальность фантастики» № 4, 2005 год; в альманахе «Безымянная звезда» (Москва) № 5 (февраль), 2006.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.