Молчи! - [50]

Но во все это не вписывалась одна деталь. Как сказала Мэгги, Китон сменил дверной замок в конце зимы. Если он тогда обнаружил в работе клиники что-то подозрительное и беспокоился о собственной безопасности, то почему летом вернулся? Если только не счел своим долгом собрать побольше доказательств.

Лейк подняла глаза и увидела, что Арчер достал из потертого коричневого бумажника визитную карточку и положил на стол.

— Мне ужасно не хочется уходить, — сказал он, — но директор шоу снимет с меня скальп, если я не появлюсь вовремя.

— Понимаю. Я могу это взять? Рада, что вы уделили мне время.

— Нет, это я рад. Но кое-что вы можете сделать.

«Ну конечно, — подумала она. — Репортеры вроде него своего не упустят».

— Что? — спросила она.

— Почему бы вам не вникнуть в дела клиники?

У Лейк перехватило дыхание.

— Вы хотите, чтобы я шпионила? Я…

— Послушайте меня. Эти клиники подобны крепостям — туда невозможно попасть со стороны и провести расследование, не располагая доказательствами, что там имеются какие-то нарушения. А поскольку вы туда вхожи, то у нас есть преимущество.

— Что конкретно я должна разузнать? — осторожно спросила Лейк.

— Трудно сказать, поскольку та женщина не сказала ничего конкретного. Хорошо бы узнать, насколько высоки их результаты, и сравнить с теми цифрами, что приводятся потенциальным пациентам. Я бы просмотрел как можно больше медицинских карт на предмет того, какие процедуры и кому назначают. Возможно, что-то покажется вам лишним.

Лейк смотрела на деревянный бар, пытаясь решить, как поступить. Его предложение напугало ее. Она испытывала беспокойство, когда Брай просто пялилась на ее компьютер. И насколько Лейк знала, убийца тоже мог следить за ней.

Арчер изучающее смотрел на нее, улавливая ее замешательство.

— Послушайте, я понимаю: это может поставить вас в неудобное положение. Но история способна оказаться значительной, и ее надо вытащить на свет божий. Время не ждет. Если смерть Китона имеет отношение к нарушениям, в клинике могут уничтожить доказательства.

— Хорошо, — наконец сказала Лейк. — Посмотрю, что могу накопать. Как зовут женщину, которая вам звонила? Я должна начать с ее медкарты.

— Алексис Хант, — ответил Арчер, ставя подпись на чеке кредитной карточки. — Вы найдете законную причину просмотреть карты пациентов?

— Нет. У меня нет права заглядывать в них.

— Тогда будьте очень осторожны. И позвоните мне, если что-то выясните.

Лейк достала из сумочки свою визитку и вручила ему, при этом кончики их пальцев соприкоснулись.

— Здесь указан и мой домашний телефон.

— А у вас самой есть дети?

— Двое — они сейчас в лагере. — Мысль о сыне и дочери снова наполнила ее беспокойством. — А у вас?

— Двадцатитрехлетний пасынок от предыдущего брака. Но я отношусь к нему как к родному. Вы сейчас уйдете?

— Сначала допью пиво, — ответила Лейк.

— Ясно. Удачи — и позвоните мне сразу же, если у вас возникнут проблемы.

Она смотрела, как он уходит, уверенно лавируя между столикам, не глядя на посетителей, которые провожали его глазами. Лейк взяла стакан и вдруг заметила одинокого мужчину, посмотревшего на нее, а затем быстро опустившего голову. Одинокие женщины в барах отелей всегда внушают некоторое подозрение, она знала это, но не хотела уходить до тех пор, пока не приведет мысли в порядок.

Возможно, она поступила глупо, позволив Арчеру дать ей столь деликатное поручение. Для него прежде всего имела значение история, которую он расскажет в своем шоу. Но для нее это была совершенно другая игра. Она уже находилась в опасной ситуации, и все могло обернуться еще хуже. Имелась угроза того, что убийца подозревает ее в излишней осведомленности обстоятельств убийства. Если смерть Китона связана со злоупотреблениями в клинике, то у убийцы появится повод навредить Лейк. А если эти злоупотребления не имеют отношения к смерти Китона, попытки что-то разузнать поставят ее под угрозу на новом поле сражения. Ей грозила двойная опасность.

И все же Лейк знала: выяснение правды может в конце концов помочь ей избавиться от преследующих ее кошмаров. Полиция сосредоточит свое внимание на клинике, а не на ней.

Лейк помассировала виски, усиленно размышляя. Она закончила свои исследования в клинике, но завтра придется сделать вид, что нужно продолжить их, и при этом следует соблюдать осторожность и не допустить, чтобы кто-нибудь, например, чрезмерно бдительная Брай, начал подозревать ее. Карты пациентов находились там же, где и папки, которые изучала Лейк, и по крайней мере у нее имелась причина бывать там. Но на чем конкретно нужно сконцентрировать внимание?

Неожиданно у нее в голове появилась идея: что, если ей поговорить с Алексис Хант? Тогда ситуация хоть отчасти прояснится. Надо связаться с ней как можно скорее. Лейк отыскала в сумочке блэкберри и набрала 411. Какая-то А. Хант жила на Восточной Семьдесят восьмой улице. Арчер говорил о той пациентке как о женщине светской и богатой. Ну, это согласуется с адресом в Верхнем Ист-Сайде.

Лейк встала со стула, решив позвонить немедленно, но с улицы, где будет не так шумно. Когда она выходила из бара, ей показалось, что мужчина, сидевший за столиком в одиночестве, снова посмотрел на нее — на этот раз поверх сложенной газеты. Неужели он принимает ее за проститутку — в ее-то возрасте?