Молчание желтого песка. Смерть толкача - [23]

Она прелестна, правда?

— Изумительна.

— Её фамилия Кинсайд, я даже не знаю, как её зовут. В Бредбоксе её знают все. У неё удивительный аппетит. Она заканчивает экономический факультет Иейля. Очень толковая. Отец выращивает табак в Коннектикуте. Вместе с двумя другими девушками она ездит на пятилетием «порше». А этим летом собирается работать в лавочке, которая продает сувениры на борту прогулочного парохода. Её собаку зовут Бродяга — эта кличка стала почему-то очень популярной. У неё только что закончился неудачный роман, и она говорит, что теперь постарается как можно дольше не интересоваться мужчинами. Раньше очень любила теннис, а теперь предпочитает…

— Мейер, кончай.

— Я никогда в жизни не видел эту девушку. Просто собрал воедино всё, что мне в разное время рассказывали другие молодые леди.

— Ты что, уже успел налакаться?

— Нет. Но если ты предлагаешь…

Неожиданно девушки, как стая чаек, снялись с места и побежали вдоль берега, одна из них прижимала к груди желтый мяч.

— У меня сегодня был не самый удачный день, Трэвис, — признался Мейер. — Не удалось узнать ничего существенного. Деннису Уотербери около тридцати пяти — вкрадчивый, умный, жесткий, быстрый, безжалостный и честный.

— Послушай, я…

— Дай мне рассказать. Каждая из его ста тысяч акций обошлась Гарри Броллу в десять долларов — эти деньги вместе с деньгами остальных акционеров пошли на покупку земли, постройку дорог, подведение коммуникаций. Возможность для Бролла пробраться туда, где царствуют люди вроде Уотербери и его друзей. Однако Броллу пришлось вложить всё, что у него было, да ещё залезть в долги. Он вложил миллион, а получить надеется два с половиной.

Прибыль колоссальная, а риск не так уж и велик.

— Насчет Мэри… я…

— Мне не удалось выяснить, что она должна подписать. К ценным бумагам и акциям это отношения не имеет — они все на его имя. Мэри вообще не фигурирует ни в каких документах.

— С Мэри всё в порядке, сейчас она на Гренаде.

— Ты там был?

— Нет. Пойдем-ка лучше искупаемся.

Минут через десять Мейер сумел перехватить меня ярдах в пятидесяти от берега.

— Как тебе удалось выяснить то, что не сумел узнать Гарри? — спросил он.

— От единственного человека, которому это известно кроме разве что турагента: её соседки, у которой хватило вкуса, чтобы невзлюбить Гарри Бролла. Сначала она решила, что меня послал Гарри, но мне удалось смягчить её. Она варит отвратительный кофе. Гарри тоже пытался выведать это у неё. Со слезами. Без пистолета. Но он очень старался. Она сказала, что Гарри был готов силой вытрясти из неё правду.

Мейер кивнул и, не опуская головы, поплыл, медленно и сильно загребая руками, — такая у него манера, он без устали продвигался всё дальше и дальше, как огромный тюлень.

Когда я вышел из воды, он уже сидел на подстилке, причем вид у него был раздраженный, что случалось нечасто.

— Тебя что-то беспокоит?

— Необъяснимые действия и необъяснимые эмоции всегда дьявольски беспокоят меня, Трэвис. Его жена отсутствует больше трех месяцев. Как насчёт того, чтобы проверить кредитные карточки и счета?

Я рассказал ему, что Мэри сняла большую сумму наличными со своего счета именно для того, чтобы Гарри не смог найти её. Мейер сказал, что у него есть приятель в «Южном национальном банке», но раньше понедельника ничего узнать не удастся.

— О чем беспокоиться? — сказал я — Мы знаем, где она. И мне совершенно наплевать на проблемы Гарри Бролла.

Мы вместе прошли по мосту, щурясь в сторону солнца, опускающегося за грязно-серую линию горизонта.

— Я полагаю, это в любом случае не имеет значения, — сказал Мейер.

— Что не имеет значения?

— То, что произойдет с кем бы то ни было. Взгляни на людей в машинах и лодках, на тех, что лежат на пляже или сидят в воде. Все они двигаются к своему некрологу с одинаковой скоростью. Пухлые ребятишки, старухи, похожие на сморщенных ящериц, и юные красавицы с длинными золотыми волосами. И ты, и я, Макги. Часы отмеряют скорость этого движения к могиле, пока все ныне живущие не станут такими же мертвецами, как и те, что жили в Древнем Риме. Неизвестно лишь, сколько времени займет это путешествие у каждого индивидуума при такой постоянной и неизменной скорости, что, впрочем, не имеет никакого значения.

— О Господи, Мейер! А я-то собирался угостить тебя обедом.

— Не сегодня, Макги. Сегодня у меня не лучший день. Пожалуй, я открою какую-нибудь консервную банку, потом прогуляюсь в одиночестве и лягу. Не стоит портить настроение другим.

И он, не оглядываясь, пошел прочь. Такое с ним случается. Не часто. Странное веселье сменяется черной депрессией. Я редко вижу его таким, и этот Мейер мне совсем незнаком.

Вечер пятницы. Я не спеша смешал коктейль, принял душ, оделся, налил себе ещё. Стемнело, поднялся ветер — «Флешь» начала неуклюже раскачиваться, поскрипывать и тяжко вздыхать. Меня охватило необъяснимое беспокойство. Пока я решал, как провести остаток вечера и кому позвонить, на борт поднялась Джиллиан.

Она нежно прижалась ко мне и сказала, что у неё ужасное настроение. Потом отодвинулась и подняла глаза, чтобы я смог как следует разглядеть две идеально круглые слезинки, дрожащие на её ресницах, и манящий соблазнительным рот.