Молчание Апостола - [86]

– Здесь это слово шепотом и произносят, – парировал Артур, – хотя предпочитают не говорить вообще.

– Что ни день, то открытие, – заявила Эли. – Выходит, дон Вито Корлеоне мелкая козявка в сравнении с тутошними провинциальными головорезами.

Они неспешно шли вдоль корсо, хотя МакГрегор при этом пару раз бросил взгляд на часы.

Внезапно в переулках между сверкающими магазинами началось какое-то суетливое движение. Почти в каждом из этих переулков стояли африканцы с лотками, на которых были разложены всевозможные украшения: дешевая бижутерия, этнические поделки и прочее в том же духе, с непременной табличкой «Один евро». Сейчас африканцы лихорадочно собирали свое добро, негромкими, но встревоженными голосами предупреждая друг друга о приближении полиции.

Артур и Эли уже подходили к вокзалу. У огромного стеклянного куба стояли десятка полтора серых полицейских машин.

МакГрегор в нерешительности остановился.

– Мне это не нравится.

– Арти, неужели ты думаешь, что вся эта суета из-за нас? – с улыбкой спросила Эли.

– Нет, но все же… Впрочем, на поезд нам так или иначе надо идти.

Поднявшись по ступенькам, они вошли в здание вокзала. Проходить на перрон предстояло через металлические вертушки. Их было шесть или семь. У каждой из них стояли по два сотрудника полиции, проверявших не только билеты, но и документы у проходящих к поезду пассажиров.

Артур и Эли обменялись взглядами и пожали плечами. А что делать?

Подойдя к вертушке, у которой стояла миловидная стройная девушка в полицейской форме и ее коллега с внушительным выпирающим животом, наша пара протянула полицейским билеты, после чего Артур полез в карман за паспортом.

– Нет, спасибо, – среагировала девушка. – Проходите, прошу вас.

– Благодарю вас, – ответил Артур, оглянулся и увидел, как у других вертушек полицейские ковыряются в сумках африканцев и тщательно проверяют документы у типов явно арабской внешности.

– Прошу прощения, – не удержался Артур, – а что происходит? Что-то случилось?

Толстяк-полицейский рассмеялся.

– Происходит воскресенье.

– И это значит?..

– И это значит, что в Реджо съезжаются толпы иммигрантов-нелегалов, чтобы поторговать всяким барахлом и вечерним поездом отбыть в те норы, где они до поры прячутся.

Артур осмотрелся еще раз и увидел, как двое полицейских повели двух африканцев к машине. По дороге один из них вырвался и на полной скорости понесся через вокзальную площадь. За ним тут же бросились несколько стражей порядка.

– Воскресенье, – повторил толстяк, пожал плечами, улыбнулся и сделал приглашающий жест: – Проходите, прошу вас.

Эли и Артур прошли на перрон. Поезд уже стоял у платформы.

– Но это же расизм! – заявила Эли.

– Это закон, – поправил ее Артур. – А эти иммигранты потому и называются нелегалами, что закон нарушают. Кстати, ты давно была в родном Париже?

Эли грустно хмыкнула.

– Если меня одолеет ностальгия, то проще будет поехать в Каир. Там французов наверняка больше. И уж арабов меньше, без сомнения.

– Вот видишь. Итак, восьмой вагон.

Они шли вдоль поезда, посматривая на освещенные номера вагонов. Возле восьмого стоял проводник в щегольской форме с фонариком в руке.

Посмотрев на их билеты, он сказал:

– Вагон кушеточный. Можете выбирать любой отсек. Народу сегодня будет немного.

– А как же та толпа, что рвется сюда? – поинтересовался Артур.

– Для того там и стоит полиция, – спокойно отреагировал проводник. – А здесь последний заслон, то есть я. – Он взялся за козырек, надвинул фуражку на лоб и приобрел еще более воинственный вид.

Эли, с трудом сдержав улыбку, начала подниматься в вагон. Артур последовал за ней, но в тамбуре придержал за руку и пошел по коридору вперед, бросая взгляды на овальные стекла, вделанные в двери купе. Первые два были заняты. Отсеки с третьего по шестое оказались пустыми.

– Садимся в пятое, – решил Артур. – У пассажиров на ближайших остановках будет возможность разместиться, прежде чем они доберутся до нашего.

– Логично, – одобрила Эли. – Как интересно!

– Что именно? – поинтересовался МакГрегор.

– Я в таких прежде не ездила, – ответила Эли. – Три кресла с каждой стороны. Так. Ручки поднимаются. Уже мини-диванчик. Ты слышал, Арти? Пусть и мини, однако диванчик!

– Родная, я понял, о чем ты. Но это исключено. Ты ведь заметила, что двери купе на две трети из стекла. И даже при этом слабом освещении…

– У-у-у… – разочарованно протянула мадемуазель Бернажу.

– Кстати, кушеток здесь больше, чем две. Сиденья кресел выдвигаются вперед, так что спать можно, пристроившись между двух противоположных стенок. Правда, не при моем росте.

Раздался свисток локомотива. Артур посмотрел на часы.

– Наследие Муссолини работает, – усмехнулся он.

– То есть? – недоуменно спросила Эли.

– До его прихода к власти поезда ходили как бог на душу положит. После этого – строго по расписанию.

– Значит, у любого чудовища имеются свои положительные стороны.

– По правде говоря, Эли, таким уж чудовищем он не был. Его смертельной ошибкой и катастрофой для Италии стал альянс с настоящим, стопроцентным чудовищем, то есть с Гитлером. А сторонников и поклонников дуче и в нынешней Италии предостаточно.