Молчание Апостола - [82]

– Думаю, ловля рыбки в мутной воде, – хмуро ответил МакГрегор. – Стоит мне ответить, и он очень быстро выяснит, где мы находимся. Увольте, суперинтендант. – Он выключил смартфон, снял заднюю крышку, вынул сим-карту. – Пицца остывает быстро.

– Я… – Эли раскрывала рот как рыба, вытащенная на берег. – Я, кажется, добралась. Вина, Арти, сейчас же!

Несколько посетителей повернулись в их сторону, улыбаясь. Один показал большой палец. Мол, браво!

Артур до краев наполнил ее бокал, и Эли осушила его тремя жадными глотками.

– Проклятый идиот! – проворчал Кэмпбелл, прочитав на дисплее: «Телефон абонента отключен». – Самое время в прятки играть.

– Его трудно винить, Томас, – сказал подполковник Маринатос. – Он и в самом деле не знает, от кого ему бегать.

– Плохо дело, – буркнул британец. – Если этот подлец Коридис и впрямь работает на какую-то иезуитскую банду, значит, эти головорезы были в курсе всего нашего расследования, связанного с МакГрегором.

– Если бы он не был с ними очень серьезно завязан, – резонно заметил Маринатос, – то не рискнул бы стрелять в здании полицейского управления. Тем более в своего босса.

– Можно попробовать еще один вариант, – задумчиво произнес Кэмпбелл. – Связаться с дворецким, объяснить ситуацию. На его звонок МакГрегор ответит. Но это при условии, что дворецкий поверит нам и не сочтет все это ловушкой.

– Может и поверить, – отреагировал подполковник.

– Может. Если отправить к нему моего зама. Телефонный звонок, скорее всего, не сработает. Этот тип, дворецкий, в свое время жизни нюхнул, в том числе и за решеткой. Что ж, буду звонить Розетти.

– Его дворецкий – итальянец? – удивленно спросил Маринатос.

– Шотландец. Розетти – мой зам, – пояснил Кэмпбелл и нажал клавишу быстрого набора. – Пусть он сам навестит мистера Робертсона.

Глава 25

Подкрепившись на славу, Артур и Эли отправились побродить по набережной. Время шло к четырем дня, и до отхода поезда у них оставалось почти пять часов.

– А почему Афина? – удивленно спросила Эли, указывая на фигуру воительницы в древнегреческом шлеме, с копьем в правой руке и щитом-эгидой на левой.

Скульптура стояла перед прямоугольной аркой в конце пирса, уходящего в море от арены амфитеатра.

– Это монумент Виктору Эмануэлю Второму, – пояснил Артур. – Афина, надо полагать, символизирует мудрость и непобедимость монарха, первого короля объединенной Италии. Итальянцы называют его отцом отечества. Кстати, его же имя носит и корсо, проспект, о котором ты меня спрашивала.

– Фантастика, – проговорила Эли, обводя взглядом лазурные воды Мессинского пролива и скалы сицилийского побережья в нескольких милях от амфитеатра, на каменной скамье которого они с Артуром сидели, выкуривая одну сигарету за другой. – Говорила и скажу снова: я хочу здесь жить.

– Да, дорогая моя. – МакГрегор вздохнул. – Но, для того чтобы жить здесь или где-либо еще, нам необходимо выжить.

Едва он успел произнести последнее слово, как Эли с силой схватила его за руку:

– Поклянись!

– В чем, дорогая моя?

– Поклянись, Арти, что ты не оставишь меня ни на минуту!

– Ты чего-то боишься?

– Я боюсь за тебя, – едва слышно выговорила она.

Артур озабоченно посмотрел на нее и увидел, что по щекам женщины струятся слезы. Он осторожно вытер их тыльной стороной ладони.

– Эли, девочка моя, что с тобой? Я чего-то не знаю?

Теперь она плакала как ребенок, часто и громко всхлипывая.

– Да, Арти, да. Прости меня. Но ты очень многого не знаешь.

– Так поделись со мной. И я буду знать больше.

– Я не могу рассказать тебе всего. Пока. Но…

МакГрегор положил ей руку на колено.

– Давай начнем с начала. Почему ты больше опасаешься за мою жизнь, чем за свою собственную? И как ты могла бы меня защитить?

Она вынула из пачки сигарету, выкурила ее до половины, погасила, вздохнула и сказала:

– Начинать надо с профессора Лонгдейла.

– Лонгдейла? Ты хочешь сказать, что я о нем ничего не знаю? – приподняв брови, спросил Артур.

– Знаешь. Но то, что известно тебе, как и практически всем остальным, было не более чем театром, маскировкой, скрывавшей то, кем он был на самом деле.

– Он не был профессором?

– Номинально был, действительно вел курс о символах. Ему нужен был социальный и научный статус. И профессорский титул был одной из множества масок. Хотя и не главной.

– И… что же было главной?

– Тебе хорошо известно, что он преподносил себя как воинствующего атеиста, борца за науку против религии вместе с Доукинзом и прочими.

Молодая парочка, присевшая в нескольких метрах от Артура и Эли, при словах «религия» и «Доукинз» с любопытством посмотрела в их сторону.

– Давай пройдемся, Эли. – Артур подал ей руку. – Через пару часов нам уже можно будет обустраиваться в купе.

В этот момент он застыл как камень, статуя Афины, напротив которой они находились. Его полузакрытые веки дергались с бешеной скоростью. Парень-итальянец сказал что-то своей спутнице и бросился через несколько рядов ступеней к Артуру. Эли мгновенно встала между ним и МакГрегором.

Она делала отрицательные жесты и говорила:

– No, no, tutto e buono! Все в порядке!

– No! – хмуро и озабоченно убеждал ее курчавый паренек. – Non bene!