Молчаливая роза - [28]

— Вы прелестно выглядите, — сказал Стаффорд, оценив ее строгую элегантность, ободряюще улыбнулся и продолжил: — Женщина в черном никогда не выглядит разодетой в пух и прах.

Эти слова несколько успокоили Девон.

— У вас прекрасный дом. Наверно, к вам часто приходят друзья и вы весело проводите время…

— Вот уж нет. Я даже не знаю, почему решился пригласить вас сюда. — Он знал, что кривит душой. Черт дернул позвать ее!

Наверно, надо было повести ее во «Времена года» или в «Двадцать одно», где можно было бы легче соблюдать дистанцию и вести свою игру. А теперь, когда Джонатан снова увидел Девон и почувствовал, что его, вопреки рассудку, физически тянет к ней, стало ясно, что он совершил непростительную глупость.

Он собирался поговорить с ней резко и прямо и, хотя по-прежнему не сомневался, что доведет дело до конца, понял, что здесь, наедине, ему будет труднее добиться своего. Поединок начинался в невыгодной для него позиции.

— Может быть, вам доставит удовольствие взглянуть на мою коллекцию?

— О, конечно! С удовольствием.

Глядя на ее мягкую, обаятельную улыбку, он мог бы сказать, что гостья просияла, если бы не уловил тень настороженности в ее зеленых глазах.

— Не выпить ли нам что-нибудь для начала? Вы по-прежнему предпочитаете белое вино или хотите чего-нибудь другого?

— Белое вино — это прекрасно.

Он повел Девон в угол гостиной и распахнул дверцы стенного шкафа, где оказался бар.

Квартира была обставлена в восточном духе. Японские рисунки тушью в черных лакированных рамочках, китайские вазы шестнадцатого века, пара разрисованных ширм. Восточный стиль был смягчен видом традиционной мебели, выдержанной в кремовых и черных тонах, на фоне которой приятным контрастом смотрелись темно-красные блюда и кувшины.

— Мне кажется, что в обстановке этой комнаты каким-то образом отразилась ваша душа, — сказала Девон, осматриваясь. — В ней чувствуется теплота. Я этого не ожидала.

Джонатан налил два хрустальных бокала «монтраше» и один из них протянул Девон.

— По-моему, это не комплимент, — заметил он.

Девон зарделась. Джонатан, уже много лет не видевший, как краснеют женщины, почувствовал, что это ему даже нравится.

— Я хотела сказать, что несмотря на великолепно продуманный дизайн, здесь все же чувствуется нечто безыскусно-домашнее…

Джонатан улыбнулся.

— Хотелось бы думать, что это так. Я всегда любил Восток. И вполне естественно, что этот дом носит отпечаток моих интересов. Но я должен учитывать и вкусы моего сына. У нас есть, конечно, и детская, где он может смотреть телевизор, а я, сидя рядом с ним, отдыхать душой. Но я хочу, чтобы и в этой комнате малышу было уютно — слишком аскетичный восточный стиль не должен давить на него. Вот почему я несколько разбавил восточный интерьер современностью.

— Ваш сын будет обедать с нами?

Ни намека на удивление не промелькнуло в больших зеленых глазах, когда он упомянул о ребенке. Впрочем, ничего другого он от нее и не ждал — воспитанная женщина… Его больше занимало другое: что именно она знала об Алексе?

— Нет, он сейчас не дома. — Четыре дня в неделю Алекс проводил в больнице, но Джонатан не был обязан об этом докладывать. — Я подумал, что без него нам будет легче разговаривать.

Девон ходила по комнате, восхищаясь коллекцией. Скрытое освещение придавало прекрасной светлой коже женщины мягкий персиковый оттенок. Джонатан невольно восхищался ее длинными красивыми ногами и тонким абрисом грудей. Бедра ее были стройны, но приятно округлы, и Джонатан ощущал зуд в ладонях от желания прикоснуться к ним. Она остановилась перед любимой картиной Стаффорда, и Джонатан подошел ближе, встав рядом с гостьей.

— Здесь тушью нарисован Хотеи — один из семи японских добрых богов. Работа Миямото Мусаси, великого японского фехтовальщика и полководца.

— Очень изящно.

Он указал на узкую картину в золоченой раме, висевшую рядом с первой.

— А это подражание Мусаси, сделанное в девятнадцатом веке. Художник Куниоси. «Фехтовальщики на палках».

Девон отпила вина из бокала.

— В университете я училась рисованию, но боюсь, что в восточном искусстве ничего не смыслю.

Джонатан усмехнулся.

— В таком случае просто полагайтесь на инстинкт. Наслаждайтесь тем, что вам нравится.

Именно этим правилом он сам руководствовался в жизни. В данную минуту ему больше всего нравилась стройная фигура Девон, и он думал только о том, как насладиться ею.

Девон снова посмотрела на рисунок. Размашистые черные штрихи на бумаге сочетались с кружевными, словно выгравированными линиями и тонко выражали характеры персонажей.

— Очень красиво, — сказала она. — Даже сцены насилия чрезвычайно изящны. Я понимаю, почему вам нравятся эти работы.

— Мне приходится по несколько раз в год бывать в Японии с деловыми поездками, и я научился ценить тамошние культуру и обычаи. В чем-то они очень отличаются от нас, а в чем-то очень похожи.

Девон хотела было ответить, но вдруг насторожилась.

— Вам не кажется, что на кухне что-то горит?

— О черт! — вскричал Джонатан и сломя голову ринулся в коридор.

Вода выкипела полностью. Вот уже два года Джонатан собирался обзавестись чайником со свистком.

— Ничего страшного? — спросила Девон, входя следом.