Моим детям и друзьям - [10]

, единственно реальном смысле, есть вселенская дружба учеников, рождаемая совершенно неизбежно, если можно так сказать, «механически» из стремления всех периферийных линий — людей — к центру круга, к Богу. Чем ближе линии сходятся к центру, тем они теснее, чем ближе люди к Богу, тем сильнее их дружба. Это все давно раскрыто в словах аввы Дорофея.

Церковь есть неизбежность Божественной дружбы учеников Христовых. «Вы други Мои», — сказал Господь при основании Церкви в последнюю ночь. Ночью была создана Церковь, долгая ночь — весь ее исторический путь до второго прихода Господня, и кто же среди ночи в трудной дороге не ищет спутников? Только гордое сердце, еще не имеющее Бога.

Поверившему действительно в Бога, то есть уже реально полюбившему Его, пустыня пути расцветает Церковью. Нет большей радости для человека в пустыне увидеть, что он не один, что кругом по тропинкам, как после 12 Евангелий в Великий четверг, идут огоньки людей. Вот где радость и вечно весенний воздух Вечности — Церковь учеников Христовых! Но если Церковь рождается из действительно родившейся веры в Бога, то какая же ошибка — проповедовать установления церковные там, где еще нет настоящей веры в Бога! «Духом пламенейте», потому что «Бог наш есть огнь поядающий» — вот прямая и безусловная заповедь слова Божия, и с нее надо начинать раскрытие сути христианства, начинать проповедь, а не с того, что существуют четыре поста и в какое время они бывают. Отступление наше, то есть всех тех, кто «как бы верует», от веры зашло так далеко, что никакими благочестиво–умеренными разговорами о нарушении церковных уставов ничего не достигнешь. Это холостой выстрел. Уставы есть стены, которые огораживают действительно имеющееся сокровище. Но великая ложь — огораживать пустое место.

«Вера — от слышания, а слышание — от слова Божия». Зачинание веры — от слова Божия. Страшно сказать, но мы боимся прямой и понятной апостольской проповеди. Во время чтения Апостола по–славянски почти никто из современных молящихся в Церкви ничего не понимает, и получаются какие–то благочестивые антракты непонимания. Нам все мерещатся сектанты, с которыми нас могут смешать и скомпрометировать нашу «православность». Недаром один человек когда–то сказал мне, что термин «православие» ему более дорог, чем термин «христианство». Бедная Антиохия «Деяний»!

Никакие сектанты нам не страшны, ибо «кто отлучит нас от любви Божией», если вся наша радость и все устремление — в созидании Тела Божия — Церкви. Не зная слова Божия, как может человек преодолеть соблазны, отовсюду находящие на него в церкви? Где Церковь святая и где просто люди, почему–то считающие себя церковью? Где Божие и где человеческое? Не зная слова Божия, не зная, что Царство Божие — Церковь имеет двойной аспект, что в ее земном, историческом пути сосуществуют добро и зло и что это сосуществование предусмотрено Богом впредь до Страшного суда, как пшеницы с плевелами на поле или рыб в неводе, хороших и худых, в евангельских притчах о Царстве Божием, — мы соблазняемся не только от вопиющих беззаконий отдельных представителей Церкви, но и от какой–нибудь грубости или невежества церковного старосты. Сколько людей уходили в сектантство только потому, что «поп — пьяница». Кроме того, еще не имея настоящей веры и из–за этого еще не ощутив вполне свою собственную греховность и зло, мы не в состоянии осознать самих себя ниже и старосты, и прочих соблазнителей церкви. «Врата адовы» борют Церковь не только извне, но внутри ее, через каждого из нас, через каждый грех и зло каждого человека, благодушно предполагающего, что он живет в ней. Церковь действительно свята и непорочна, но эта святость невидима и непостижима. Видимо же в церкви прежде всего пятно зла на золотой ризе. Это и есть самое трудное для искреннего, но не умудренного словом Божиим сердца.

Бывают случаи большие, бывают и маленькие, как будто смешные, но тоже трагические. Один хороший священник мне рассказывал, как его дочь стала неверующей. Она, конечно, уже давно колебалась, но еще только колебалась. Однажды она вошла в храм, когда все стояли на коленях, кажется во время Херувимской, и наступила на ногу старушке, которая обратила к ней, как ей показалось (да и наверное так), такое злобное лицо, что она воскликнула внутри себя: «Ах, здесь — такие! Значит, Бога нет!» И вышла навсегда из церкви. «Врата ада» одолели бедную девушку, а прежде ее они, наверное, одолели старушку.

Говоря совсем точно, второй, темной и соблазняющей, церкви как Церкви, по существу, и нет. Есть одна святая Церковь, созидаемая святостью живущих на земле святых, хотя бы их было два или три человека. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Всякое наше святое действие и святое воздыхание созидают святую Церковь. Всякое наше зло выкидывает нас с корабля Церкви, причем при этом мы часто увлекаем за собой и других. Об этом и слова Тихона Задонского: «Все грешники вне Церкви святой находятся, хотя и в храм ходят, и молятся, и Таин причащаются». Следовательно, я могу стоять на молитве в храме, но в своем озлоблении на озлобленную на меня старушку и я, и она будем в этом своем состоянии вне стен единой, святой и апостольской Церкви.