Мои седые кудри - [39]
Как ни медленно тянулось время, а день закончился. Потемнело кругом, и над Янушкевичами загорелись яркие осенние звезды. Где-то робко скрипнула гармонь. Потом смелее и увереннее зазвучали ее лады, и вскоре полилась в вечерних сумерках нежная мелодия белорусской песни. Она брала за сердце, проникала в самые глубокие уголки души и, словно окунувшись в живительную влагу, выплескивалась наружу грустными, проникновенными словами. В этих словах было все — и радость, и горе, и любовь. Да, неиссякаема вера в свой народ, в бессмертие своей любимой родины. Постепенно печальные звуки, отдаляясь, таяли, а им на смену приходили новые, вызывавшие другие чувства. Когда же гармонист перешел на мелодию самой любимой в бригаде Димы песни, казалось, сами Янушковичи подхватили четкие ритмы:
Хатагов и Федоров вслушивались в слова песни, а потом и сами стали тихонько подтягивать:
— Это хлопцы из группы Трошкова поют, — сказал Хатагов. — По голосам узнаю.
— Они от обеда откажутся, а песню споют. Я их знаю, — подтвердил командир.
Когда Хатагов и Федоров вошли в дом и увидели бодрствовавшую Феклу Андреевну, кто-то из них сказал:
— Что же вы спать не ложитесь?
— Рада бы заснуть, — отвечала она, — да сон от меня бежит.
…Во втором часу ночи по сонной деревне гулко простучали копыта, и у дома Вербицких спешился всадник. Это был командир группы, охранявший оперативный штаб и всю деревню Янушковичи, — Петр Трошков. Он быстро вошел в дом.
— Прибыли! Поздравляю вас! — крикнул он и бросился в раскрытые объятия комиссара и командира.
— Поздравляю! — повторил он еще раз, обнимая прослезившуюся Феклу Андреевну.
Поздравлять командира и комиссара действительно было с чем. Мария Осипова и сестры Мазаник справились с боевым заданием. Они сделали все для того, чтобы приговор народа над фон Кубе был приведен в исполнение.
И вот исполнители приговора — Мария и Галя, а с ними и Валентина — в объятиях Федорова и Хатагова.
— Так вот вы какая, Галя! — говорил Хатагов, глядя на Елену Мазаник. — Вот вы какая!
— Харитон Александрович, — плача от радости, прижималась к его широкой груди Валентина, — а где мои дети?
— Здесь твои дети, спят… все здоровы, — отвечал за него Николай Федоров.
— Фекла Андреевна накормила твоих детей, дала им парного молока, — говорил Хатагов, — они и заснули… Сейчас увидишь их… сейчас…
— Ой, спасибо вам, — обняла Валя Феклу Андреевну, — спасибо! Идемте же к ним, хоть на спящих погляжу.
— Пойдем, Валентина Григорьевна, — отвечала та, — посмотришь… Да и сама небось намучилась в дороге-то. Постой, дай-ка я еще разок погляжу на Машу-то. Господи, царица небесная! Как с креста сняли…
Мария Осипова заметно сдерживала свои чувства, хотя радость так и рвалась из ее глаз.
— Как в дороге, — спрашивал Федоров, — никто не беспокоил?
— Нет, — отвечала Мария Борисовна, — нас из рук в руки передавали.
— Ну, Елена Григорьевна, наша дорогая Галя, признавайся, страху набралась? — говорил Федоров.
— Страху-то набралась, товарищ командир, но по другому поводу — все боялась, что гестапо раньше времени схватит.
— А разве подозревали? — спросил командир.
— Да, секретное подслушивание в комнате устроили. Я-то не знаю, Похлебаев разведал и предупредил. А то бы в ловушку по-глупому угодила, — отвечала Елена.
— Смотрю на тебя, Галя, — сказал Хатагов, — и говорю: молодец! Миллион раз молодец!
Мария Борисовна вспоминала, как несла мины, как обыскивали ее полицаи. Не забыла упомянуть и о газете «Известия», которую держала в руке во время обыска.
Хатагов слушал, иногда покачивал головой, а потом встал, подошел к Осиповой, обнял и трижды крепко поцеловал эту мужественную женщину. «Детей потеряла в Минске, вся душа ее горем залита, а с какой самоотверженностью работает в бригаде», — подумал он.
— Фекла Андреевна! — вдруг окликнул хозяйку Федоров. — Что же мы за люди такие? Гости-то наши голодные все, а мы их словами кормим.
— У меня стол накрыт, — отвечала хозяйка. — Жду да кланяюсь, пожалуйте, дорогие, хлеб-соль вам.
— Вот это другой разговор, — оживился Федоров, — поешьте и без разговоров — в постель! Спать!
— Нет! Возражаю! — проговорил Хатагов. — В Янушковичах хотя и спокойно пока, а все же надежнее будет в Рудне. Здесь дорога — могут и каратели пожаловать.
— Это верно! — согласился Федоров. — Ну, тогда короткий привал — и айда в глубь леса.
— Совсем другое дело, — оживился Хатагов и обратился к Ивану Плешкову, который сопровождал героинь: — Заседлай лошадей, дружище, для нас и подготовь подводу женщинам и детям!
— Есть подготовить лошадей! — отчеканил Плешков и вышел из дому.
Фекла Андреевна радовалась так, словно двое ее сыновей вернулись домой с фронта. Она нет-нет да и подойдет к Осиповой, шепотом спросит:
— Маша, скажи, а бомба-то взорвалась?
И Мария ей тоже на ухо:
— Командир приказал нигде ни слова об этом. Но, кажется, да!
Фекла Андреевна отходила и, останавливаясь перед иконой богоматери, крестилась, шепча: «Благодарю тя, Христе боже наш, что Маша живая домой вернулась». Сестры — Елена и Валентина — смотрели на маленькую, щупленькую фигурку хозяйки, переговаривались и ели отварную картошку с молоком.
Известный осетинский писатель Тотырбек Джатиев — автор более тридцати книг, несколько из них посвящены героической борьбе народов Кавказа против немецко-фашистских захватчиков. В настоящий сборник включены три документальные повести: «Пламя над Тереком», «Иду в атаку», «Тайными тропами», уже издававшиеся в «Советском писателе».
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.
Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.
Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Повесть о мужестве советских разведчиков, работавших в годы войны в тылу врага. Книга в основе своей документальна. В центре повести судьба Виктора Лесина, рабочего, ушедшего от станка на фронт и попавшего в разведшколу. «Огнем опаленные» — это рассказ о подвиге, о преданности Родине, о нравственном облике советского человека.
«Алиса в Стране чудес» – признанный и бесспорный шедевр мировой литературы. Вечная классика для детей и взрослых, принадлежащая перу английского писателя, поэта и математика Льюиса Кэрролла. В книгу вошли два его произведения: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».