Мои ранние годы. 1874-1904 - [114]
Вся эта холодноватая сдержанность осталась позади, как только я пересек канадскую границу. Здесь опять меня встречали восторженные толпы, к которым я уже привык на собраниях дома. Но, увы, лишь десять дней я мог провести в столь воодушевляющей атмосфере. В середине января я вернулся в Англию, где возобновил свое турне по городам. Где я только не побывал! В Ольстер-Холле меня представлял публике достопочтенный лорд Дафферин. Он был несравненным мастером изысканного комплимента. У меня и сейчас, кажется, звучит в ушах его старомодный выговор:
— И этот юноша в возрасте, когда его ровесники еще только-только встали из-за парты, повидал столько сражений, сколько не видала и половина европейских генералов!
Раньше такая мысль мне и в голову не приходила. Это было хорошо сказано.
К окончанию моего турне, пришедшемуся на середину февраля, я был совершенно измучен. Более пяти месяцев я почти каждый вечер, за вычетом воскресений, а иногда и дважды в день, говорил по часу и более и беспрестанно колесил по стране, перемещаясь главным образом ночью и редко когда ночуя дважды в одной и той же постели. И это после года маршей и боев, когда о крове и постели и помышлять не приходилось. Но итог был впечатляющим. У меня собралось почти 10 тысяч фунтов. Я обрел независимость, мог не беспокоиться о будущем и в течение многих лет заниматься только политикой. Десять тысяч фунтов я отослал старому другу моего отца сэру Эрнесту Касселу со следующей инструкцией: «Паси овец Моих»[56]. Что он и делал весьма разумно. Они не множились слишком быстро, но стабильно тучнели, и ни одна из них не околела. Год за годом они давали приплод, правда не столь многочисленный, чтобы на него жить. Ежегодно я съедал овцу-другую, так что мало-помалу отара моя уменьшалась и через несколько лет от нее остались рожки да ножки. Но пока она у меня была, я горя не знал.
Глава 29
Палата общин
Парламент возобновил свою работу в последних числах февраля, и тут же его сотрясли ожесточенные дебаты. Заседания в палате общин подробно освещались прессой, и избиратели внимательно следили за их ходом. Важнейшие вопросы дебатировались с неослабным жаром по три дня. Успевали выступить все главные ораторы, а под конец схлестывались ведущие партийные тяжеловесы. Палата обычно заседала до полуночи, и с 9.30 зал уже был переполнен. Мистер Бальфур в качестве спикера палаты обычно подводил итог важнейшим дебатам, и главы оппозиции, с десяти до одиннадцати излагавшие суть своей позиции, с одиннадцати до двенадцати выслушивали исчерпывающий ответ. Того, кто пытался взять слово после завершающих выступлений лидеров, заглушали громким ропотом.
Было огромной честью участвовать в обсуждениях прославленной ассамблеи, в течение многих веков ведшей Англию сквозь бесчисленные опасности к имперскому могуществу. И хоть последние месяцы я только тем и занимался, что выступал перед большими собраниями, того, что я считал главным своим испытанием, я ожидал с благоговейным трепетом и с нетерпением. Короткую зимнюю сессию я пропустил и потому всего четыре дня провел в парламенте, прежде чем взять слово. Нет нужды говорить о муках, в которых рождалась моя речь, равно как и об усилиях, предпринятых мною, чтобы она звучала не вымученно. Дебатировался вопрос о возможных исходах войны — единственный, по которому я был способен компетентно высказаться. Со всех сторон на меня сыпались советы. Одни говорили: «Выступать еще не время, подожди месяц-другой, пока не освоишься в парламенте». Другие возражали: «Это же твоя тема. Не упускай такой случай». Меня остерегали от излишней запальчивости, которая может оскорбить палату, готовую оказать мне благожелательный прием. Еще умоляли не злоупотреблять цветистыми банальностями. Самый лучший совет дал мне мистер Генри Чаплин, пророкотавший звучным своим голосом: «Не торопитесь, как следует разверните свои тезисы. Если у вас есть что сказать, палата вас выслушает».
Я узнал, что входящий в силу молодой защитник буров из Уэльса — чуть ли не самая главная наша «заноза» и источник постоянного беспокойства для лидеров либералов — Ллойд Джордж, видимо, будет держать речь часов в девять.
Он собирался предложить умеренную поправку к закону, но в тот день или позже — было неизвестно. Я так понял, что при желании смогу выступить вслед за ним. В то время — а признаться, и долгое время спустя — я не мог произнести ничего путного (не считая коротких ответных реплик), не написав это заранее на бумаге и не выучив наизусть. Я не имел обычной для университетских студентов практики обсуждения разных тем в дискуссионных клубах. Мне надо было попытаться предвосхитить ситуацию и заготовить несколько вариантов на всякий случай. Вот почему я явился в палату, так сказать, с колчаном, полным стрел самых различных конфигураций и размеров, часть которых, как я надеялся, попадет в цель. Озабоченность мою вызывало и неведение того, что собирается делать мистер Ллойд Джордж. Но я рассчитывал, что заготовленный мною текст покажется естественным ответом на его слова.
И час настал. Я сел на угловое место над проходом прямо за спинами членов кабинета, как раз там, откуда мой отец объявил о своей отставке. Слева от меня сел мой доброжелатель и консультант, многоопытный парламентарий мистер Томас Гибсон Бауле. К девяти часам зал палаты начал наполняться. Ллойд Джордж произносил свою речь с третьей скамьи вниз от прохода, с мест оппозиции, где его окружала горстка уэльсцев и радикалов и поддерживала сзади партия ирландских националистов. Он начал с того, что не будет пока вносить свою поправку, а выступит по основному вопросу повестки дня. Слыша одобрительные крики «кельтской окаемки», он воодушевился и заговорил вдохновенно и даже яростно. Я силился придумать фразу, которую можно было бы использовать в качестве связки, когда Ллойд Джордж закруглится. Слабые плоды моих потуг мгновенно устаревали. Меня охватила тревога, я был даже близок к отчаянию, которое едва сдерживал, стараясь глубоко дышать. И тут мистер Бауле шепнул мне: «Вы можете сказать так: „Вместо того чтобы демонстрировать неумеренную ярость, лучше было бы внести умеренную поправку“». Слова эти показались мне небесной манной в пустыне. И прозвучали они как раз вовремя, потому что, к моему удивлению, оппонент мой вдруг сказал, что «сворачивает выступление, так как палате, без сомнения, не терпится услышать нового своего члена», и, сделав этот куртуазный жест, тут же сел.
Шеститомный труд У. Черчилля – героическая эпопея народов, выступивших против планетарной опасности, написанная выдающимся политиком, скрупулезным историком и талантливым литератором. Это летопись повседневного руководства страной государственного деятеля, чей вклад в общее дело победы антигитлеровской коалиции ни у кого не вызывает сомнений. Это размышления над прошлым, призванные послужить назиданием потомкам.В первой книге публикуются в сокращенном переводе с английского I и II тома мемуаров и описаны события с 1919 года по декабрь 1940 года, которые привели к ненужной, по словам автора, войне, которой можно было избежать.Во второй книге публикуются третий и четвертый тома мемуаров и описаны события в период с января 1941 по июнь 1943 г.: вторжение фашистской Германии в Советский Союз, нападение милитаристской Японии на США, создание антигитлеровской коалиции, переход союзников от обороны к наступлению.В третьей книге публикуются пятый и шестой тома мемуаров и описаны события в период с июня 1943 г.
В первой книге публикуются в сокращенном переводе с английского I и II тома шеститомного издания мемуаров бывшего премьер-министра Великобритании.В книге описываются важнейшие события с 1919 года по декабрь 1940 года, автор приводит малоизвестные исторические факты, характеристики видных государственных и военных деятелей, документы предвоенного и военного времени.Написанные живым и образным языком, мемуары позволяют читателю ощутить дух эпохи и драматизм описываемых событий.
Уинстон Черчилль — «имя Англии» XX века, являлся самым ярким представителем английской политики в двадцатом столетии. Одним из ее направлений была борьба против России с целью не допустить нашу страну в число великих держав или, по крайней мере, ослабить русское влияние в мире.В своих произведениях У. Черчилль достаточно полно и откровенно описал все стороны этой антирусской деятельности. Двуличная позиция Англии в отношениях с Россией в годы Первой мировой войны, откровенно враждебное отношение к РСФСР и СССР, военные и шпионские операции против советской державы в 1920-е–1930-е гг., попытки направить первый германский удар на Советский Союз — все это нашло отражение в книге У.Черчилля, представленной вашему вниманию.Кроме того, в ней рассказывается о политике Черчилля в годы Второй мировой войны, когда союзническая помощь Советскому Союзу со стороны Англии сопровождалась стремлением затянуть военные действия на Восточном фронте, чтобы обескровить СССР.
Впервые выходящая на русском языке книга выдающегося английского государственного деятеля У. С. Черчилля (1874–1965) представляет собой вторую часть его труда «История англоязычных народов». Автор описывает историю Англии при Тюдорах и Стюартах (1485–1688), доводя изложение до «Славной революции» 1688–1689 гг. Он рисует обширную картину английской жизни, уделяя особое внимание становлению английской государственности, анализирует роль монархов в истории страны, освещает события Реформации, Английской буржуазной революции и эпохи Реставрации, а также начало освоения англичанами Американского континента.
Черчиль – крупнейший представитель английского империализма, военный министр послевоенной Англии, непосредственный участник Версальского «мира», активнейший вдохновитель интервенции против Советской России – выпустил несколько томов воспоминаний. Государственное военное издательство выпускает перевод последнего (пятого) тома воспоминаний Черчиля, посвященного послевоенному периоду. Этот том охватывает выработку условий мирного Версальского договора, демобилизацию английской армии, характеристику послевоенного положения в главнейших странах.
Авторы этой книги – виднейшие западные политики: Уинстон Черчилль – премьер-министр Великобритании в годы Второй мировой войны и после нее, часто вел переговоры со Сталиным, бывал в СССР; Аллен Даллес – крупнейший американский дипломат, разведчик, возглавлял ЦРУ в послевоенные годы, во многом определял политику США, когда в СССР правил Никита Хрущев; Генри Киссинджер, «патриарх американской дипломатии», был Государственным секретарем США в 1970-е годы, встречался с Леонидом Брежневым и вел с ним переговоры. В книге собраны воспоминания и размышления этих трех незаурядных политиков обо всех трудностях и «подводных камнях», которые были на нелегком пути построения отношений Запада с Москвой.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Как и сама память, как и откровенный разговор о прошлом с глазу на глаз, от первой страницы до последней это цепочка обособленных эпизодов, значение и смысл которых не замутняют суждения, параллели, анализ или обиды. Эпизодов из жизни девочки, позднее — девушки, выстроенных на временно́й шкале взрослой женщиной и матерью, которой та стала через много лет. Неблагополучную историю ее взросления от многочисленных сходных отличало лишь одно обстоятельство: не признававший ее отец носил имя Стив Джобс. «Время, что мы провели вместе, текло не плавно, а рывками — как сменяют друг друга кадры мультфильма, нарисованные на уголках страниц в блокноте», — пишет Лиза Бреннан-Джобс о тех годах, когда искала свое место рядом с отцом.
Автор культового романа «Над пропастью во ржи» (1951) Дж. Д.Сэлинджер вот уже шесть десятилетий сохраняет статус одной из самых загадочных фигур мировой литературы. Он считался пророком поколения хиппи, и в наши дни его книги являются одними из наиболее часто цитируемых и успешно продающихся. «Над пропастью…» может всерьез поспорить по совокупным тиражам с Библией, «Унесенными ветром» и произведениями Джоан Роулинг.Сам же писатель не придавал ни малейшего значения своему феноменальному успеху и всегда оставался отстраненным и недосягаемым.
Джейн Остин подарила миру шесть незабываемых романов, но о самой Остин мы знаем до обидного мало: практически вся переписка писательницы после ее смерти была уничтожена. Брат Джейн Остин когда-то обмолвился, что жизнь его дорогой сестры была крайне скудна событиями, и многие биографы ему вторят, но Томалин решительно восстает против этого мнения, увлекательно рассказывая о ярких впечатлениях недолгой жизни писательницы: о несчастной любви юной Джейн к молодому ирландцу, о ее продолжительных визитах в Лондон, о ее близкой дружбе с великосветской кузиной, чей муж-француз пал жертвой революции и встретил смерть на гильотине, о службе в королевском флоте ее братьев-моряков (дослужившихся до адмиралов) во время Наполеоновских войн и об их жизни в далеких английских колониях… Миф о тихой старой деве, провинциалке и домоседке Джейн Остин, чьи представления о мире не простирались дальше околицы хэмпширской деревни, оказывается несостоятельным, в чем убедится всякий, кто прочтет одну из лучших биографий Джейн Остин, впервые переведенную на русский язык.
Мишель Фитусси, журналистка, писательница, постоянный автор французского «ELLE», написала потрясающе правдивую, увлекательную биографию Елены Рубинштейн — повелительницы империи красоты.Друзьями Елены были великие художники, музыканты, артисты, кутюрье. Она страдала от любви, терпела страшные финансовые потери, коллекционировала предметы искусства и драгоценности, разводилась, ссорилась с родными, переживала трагедии утрат. Словом, вся ее жизнь — захватывающий роман, блистательная авантюрная эпопея.