Мои песенки - [6]

Что даже на таксомотор

Смотреть не мог он с этих пор!

НЕГРИТЕНОК ДЖИМ

К некоей лэди в шикарнейший зал,

В силу печальных событий,

Джим-негритенок лакеем попал

Прямо с родного Таити.

И, запыхавшись средь всяческих дел,

Вазу разбил как-то раз он!..

Он быть лакеем еще не умел

И был за это наказан!

— Ах, госпожа, где же мог я узнать,

Как обращаться с вещами такими?!

Нехорошо, госпожа, обижать

Бедного черного Джимми!

Лэди была словно сахар бела,

Джим же был черен, как сажа!

Но… настигает Эрота стрела

И папуасов ведь даже!

И, в умилении, лэди в плечо

Вдруг укусил как-то раз он!

Он не умел целоваться еще

И был за это наказан.

— Ах, госпожа, где же мог я узнать,

Как обращаться с вещами такими?!

Нехорошо, госпожа, обижать

Бедного черного Джимми!..

ПОЧЕМУ?

Много есть персиянок на свете,

Но собою их всех заслоня,

Как гора Арарат на рассвете,

Лучше всех их Зюлейка моя!

Почему?

Потому!

Много персов есть всяких на свете,

Но собою их всех заслоня,

Как гора Арарат на рассвете,

Больше всех ей понравился я!

Почему?

Потому!

Много есть ишаков в нашем месте,

Сосчитать их не хватит ста лет.

Только все же глупей их всех вместе

Муж Зюлейки — Гассан-Бен-Ахмет!

Почему?

Потому!

ФАРФОРОВАЯ ЛЮБОВЬ

В старомодном тихом зальце

Увлеклись, скосивши взоры,

Два фаянсовых китайца

Балериной из фарфора.

Увидав, что близок Эрос,

Улыбнулась танцовщица,

И ей очень захотелось

Перед ними покружиться.

Как легки ее движенья!

Как скользит она по зале!

И китайцы в умиленье

Головами закачали!

И меж ними танцовщица,

Улыбаясь им лукаво,

Все кружится да кружится,

То — налево, то — направо!

И, споткнувшись в авантаже,

Вдруг упала без движенья! —

Ах, в глазах китайцев даже

Потемнело от волненья!

Ах, как больно!.. Словно в спины

Им воткнули вдруг иголки!

Ах, разбилась балерина

На мельчайшие осколки!

Так окончился в том зальце —

Неожиданно и скоро —

Флирт фаянсовых китайцев

С балериной из фарфора!

ЛЕДА И ЛЭДИ

Между статуй прямо к Леде

Шла по парку гордо Лэди,

А за нею чинно следом

Шел лакей с шотландским пледом.

И сказала строго Лэди,

Подойдя вплотную к Леде:

«Шокинг!» И за этим вслед

Завернула Леду в плед.

О, заботливая Лэди,

Плед совсем не нужен Леде!

Уверяю вас: для Лед

Нужен Лебедь, а не плед!

ТРЕНЬ-БРЕНЬ!

В тот день все люди были милы

И пахла, выбившись из силы,

Как сумасшедшая сирень.

Трень-брень!

И, взяв с собою сыр и булку,

Сюзанна вышла на прогулку!

Ах, скучно дома в майский день!

Трень-брень!

Увидев издали Сюзанну,

Благословлять стал Жан Осанну

И прыгнул к ней через плетень!

Трень-брень!

Пылая факелом от страсти,

Промолвил Жан Сюзанне: «Здрассте»

И тотчас с ней присел на пень.

Трень-брень!

Была чревата эта встреча!

И поглядев на них, под вечер,

Стал розоветь в смущенье день!

Трень-брень!

И вот, наутро, как ни странно,

Не вышла к завтраку Сюзанна!

У ней всю ночь была мигрень!

Трень-брень!

Вот что, от края и до края,

С Сюзаннами бывает в мае,

Когда в саду цветет сирень!

Трень-брень!

О СЛОНАХ И О ФАРФОРЕ

Покушав как-то травку,

Зашел слон по делам

В фарфоровую лавку

И повернулся там!

Мораль сей басни впереди,

Она — острей булавки:

Коль ты есть слон, то не ходи

В фарфоровые лавки!

БИЛЬБОКЕ

К Дофину Франции, в печали,

Скользнув тайком из-за утла,

Однажды дама под вуалью

На аудиенцию пришла.

И пред пажом склонила взоры:

Молю, Дофина позови!

Скажи ему, я та, которой

Поклялся в вечной он любви.

Что вас так всех к Дофину тянет?

Прошу, присядьте в уголке!

Дофин устал! Дофин так занят!

Дофин — играет в бильбоке![2]

К Дофину Франции в покои,

Примчав коня во весь опор,

С окровавленной головою

Ворвался бледный мушкетер:

— Эй, паж, беги скорей к Дофину!

Приходит Франции конец!

О горе нам! Кинжалом в спину

Убит Король — его отец!

— Что вас так всех к Дофину тянет?

Прошу, присядьте в уголке!

Дофин устал! Дофин так занят!

Дофин — играет в бильбоке!

К Дофину Франции, в финале,

Однажды через черный ход,

Хотя его не приглашали,

Пришел с дрекольями Народ!

Веселый паж, не без причины,

Протер глаза, потрогал нос

И, возвратившись от Дофина,

С полупоклоном произнес:

— Что вас так всех к Дофину тянет?

Прошу, присядьте в уголке!

Дофин устал! Дофин так занят!

Дофин — играет в бильбоке!

ДОН ПАСКУАЛЛЕ

У доньи Лауры, испанки беспечной,

Имеется домик (с балконом, конечно!),

И вот под балкон (хоть его и не звали)

Явился с гитарою дон Паскуалле…

И, взявши аккорд, за отсутствием дел,

О «розах и грезах» немедля запел:

«Гуэррэро! Дреймадера!..

Кабалеро! Два сомбреро!

Эспланада! Баррикада!

Серенада! Падеспань!

Оллэ!»

И шепчет Лаура, вздыхая влюбленно:

«Как времени много у этого дона!

Скорей бы, скорей бы вы с песней кончали

И к делу приступим, о дон Паскуалле!»

А дон Паскуалле, воззрясь в небосвод,

О «розах и грезах» поет и поет:

«Гуэррэро! Дреймадера!..

Кабалеро! Два сомбреро!

Эспланада! Баррикада!

Серенада! Падеспань!

Оллэ!»

Одна за другой проходили недели,

Настала зима и завыли метели…

И, хмуро взглянувши на ртуть Реомюра,

С балкона давно удалилась Лаура…

А дон Паскуалле, воззрясь в небосвод,

О «розах и грезах» поет и поет:

«Гуэррэро! Дреймадера!..

Кабалеро! Два сомбреро!

Эспланада! Баррикада!

Серенада! Падеспань!

Оллэ!»

Меж тем проходивший дон Педро ди Перцо,

Увидев Лауру, схватился за сердце…

И, будучи доном особого рода,

Немедля забрался к ней с черного хода!

А дон Паскуалле, воззрясь в небосвод,