Мои печали и мечты - [8]
НЕВЕСТА. Иди ты, маньяк! Сейчас как въеду коленкой — на всю жизнь охота пропадет к девушкам приставать!
АЗАЛКАНОВ. Не смей обижать его, Настасья! Это человек замечательной души! А какой хирург!
РОЗОВ. Был! Был!..
АЗАЛКАНОВ. Еще будешь! Не все потеряно! Я вылечу тебя от пьянства, я куплю тебе новейшую медицинскую технику, ты откроешь свою клинику!
РОЗОВ. Да, да, да! Руки тоскуют по скальпелю. Ты не поверишь, мне снится, как я режу, режу, режу… И люди встают здоровые… Ведь я мог по двенадцать часов у стола простоять, по пять, по шесть операций в день!.. Да. Судьба распоряжается мудро. Пусть один из нас станет капиталистом и поможет другим. Прости, что я плохо о тебе думал.
АЗАЛКАНОВ. А ты плохо обо мне думал?
РОЗОВ. Очень плохо. Ты сходишь с ума. В невесты выбрал дуру какую-то.
АЗАЛКАНОВ (Невесте). Это он так шутит.
НЕВЕСТА. Надоели мне его шутки! Делают из меня идиотку! Думаете, у меня души нет? Она есть — и вся израненная, между прочим! Она заранее израненная, потому что я красивая и люблю жизнь, и жизнь меня за это накажет, потому что всех красивых жизнь обязательно наказывает! (Всхлипывает). Мама!
РАНЯЕВА. Да погоди ты! Ты видишь, какой у меня тут шанс! Джон, ты пойми! Ты влопался, Джон! Я акула, хищница, у вас там таких нет. Говори честно, ты женат?
ДАУНЗ. Ес.
РАНЯЕВА. Тебе же хуже, развод, хлопоты! Смотри, Джон, что я сделаю. Мы сейчас пойдем туда. И там… Ты увидишь, ты поймешь. Тебе придется жениться и увезти меня в Америку. Ес!
ДАУНЗ. Но-но-но!
РАНЯЕВА. Пойдем, пойдем! Ты не устоишь! И будет это изнасилование с твоей стороны, а свидетелей полно!
ДАУНЗ. Но-но-но! Это интригательно!
РАНЯЕВА. Еще как интригательно! Ты влопался, Джонушка! Это же надо, на чердаке свой лучший жизненный шанс найти!
ДАУНЗ. Тщердак. Рашен шутка? Розыгрыш?
РАНЯЕВА. Будет тебе шутка, будет тебе и розыгрыш! Пойдем!
Уволакивает ДАУНЗА.
МИНУСИНСКИЙ. Да… Это тебе не Дикий Запад времен освоения. Это гораздо хуже. Попался Виннету Вождь Апачей, сгубила его Сонька Золотая Ручка!
ЕЛЕНА. Слушай, что с ним происходит?
МИНУСИНСКИЙ. С Петром? Он этого сам не знает.
ЕЛЕНА. Ты должен знать. Ты всегда про него все знал.
МИНУСИНСКИЙ. Мне надоело! Еще когда мы дружили четверо — я, ты, он, Витька, ты выбрала меня в присяжные поверенные. Ты ссорилась с Петром и шла ко мне, требовала, чтобы я объяснил, в чем смысл его поступков. Потом вы поженились. И опять ссорились, и опять ты приходила ко мне. Ты даже спрашивала, как его вернуть, когда сама же его выгнала. И неужели ты за все эти годы не поняла, что я тебя элементарно люблю? Я ненавижу этот дом! Ненавижу эту гниль и путаницу! Я хочу взорвать все к чертовой матери! И взорву!
ЕЛЕНА. Значит, ты меня любил, оказывается?
МИНУСИНСКИЙ. Да.
ЕЛЕНА. А почему не сказал?
МИНУСИНСКИЙ. Не знаю. Ты добрая, ты бы ответила лаской. Могла бы даже и замуж за меня выйти. А любила бы Петра. Ну, и на фига мне такой геморрой?
ЕЛЕНА. Я смотрю на него и у меня какие-то предчувствия.
МИНУСИНСКИЙ. Запросто. Чердак, например, рухнет. Петруша, может, для того и свадьбу здесь устроил. Личность ведь суицидальная, самоубийственная. Но втихомолочку из жизни не уйдет, нет. Он из этого фейерверк сделает!
ЕЛЕНА. Ты всегда его не любил.
МИНУСИНСКИЙ. Я никого так не любил, как его! Разве тебя только… А потом… Что говорить…
Отходит.
На переднем плане Маша и Саша.
МАША. Я устала. Ты за несколько минут меня вымотал своими словами! Чего ты хочешь?
САША. Я вижу! Я предчувствую! Зачем себя обманывать? Будешь потом раскаиваться, что не ушла от меня вовремя. Уходи сейчас. Я знаю, таким девочкам, как ты, нравятся такие мужики, как он. Разреши себе это, позволь себе это!
МАША. Что? Что?
САША. Но потом мы встретимся. Пройдет лет десять — и мы встретимся. Ты будешь постаревшая, подурневшая, брошенная им и десятком таких, как он! И тогда ты меня оценишь, но будет поздно! Все. Я ухожу.
МАША. Саша! Ты с ум сошел! Что с тобой? Вот дурак, а! Я тебя люблю!
САША. Тебе кажется.
ВОТКИН (подошел к ним). Лет двадцать назад или больше, когда вас и на свете еще не было, я посадил душистый горошек. Запах был изумительный! Я тогда полюбил полевые цветы. Я ездил за ними в лес.
МАША. За полевыми цветами — в лес?
ВОТКИН. Конечно. В лесу на больших полянах растут лучшие полевые цветы.
Стук в дверь.
АЗАЛКАНОВ. Васенька, ты?
ГОЛОС. Так точно!
АЗАЛКАНОВ. Ну вот, сейчас начнем. Прошу тишины! Просьба: на десять минут, всего на десять минут уйти вон туда, за угол. Ну, анекдоты рассказывайте, в буриме играйте… Увидите, что будет. Идите туда, я прошу!
РАНЯЕВА. Сюда нельзя!
ДАУНЗ. Можно, ес, можно!
РАНЯЕВА. Насилуют! Изнасиловали уже! При свидетелях! Американец, гад такой, это тебе не Чикаго, мой дорогой! Налетел, смял, я охнуть не успела! (Джону.) Ну, как? Милицию будем звать?
ДАУНЗ. Но-но-но. Не надо.
РАНЯЕВА. Женишься на мне?
ДАУНЗ. Ес. Женюс.
НЕВЕСТА. Горько, мамаша!
АЗАЛКАНОВ (дико). Да скройтесь вы все, наконец!
Все ушли за угол.
Пауза.
(Идет к двери, громко.) Помни, Васенька, на все про все у тебя десять минут!
Второе действие
Темнота. Шепот: «Скоро, что ли?.. Страшно…» И вот одновременно грянул свадебный марш Мендельсона и вспыхнул ослепительный свет. Чердак преобразился. Огромная люстра подвешена и сияет в сто ламп. Длинный стол, уставленный яствами и напитками. Яркие ткани устилают стол, стены задрапированы разноцветными ажурами.
Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто.
Можно сказать, что «Оно» — роман о гермафродите. И вроде так и есть. Но за образом и судьбой человека с неопределенным именем Валько — метафора времени, которым мы все в какой-то степени гермафродитированы. Понятно, что не в физиологическом смысле, а более глубоком. И «Они», и «Мы», и эта книга Слаповского, тоже названная местоимением, — о нас. При этом неожиданная — как всегда. Возможно, следующей будет книга «Она» — о любви. Или «Я» — о себе. А возможно — веселое и лиричное сочинение на сюжеты из повседневной жизни, за которое привычно ухватятся киношники или телевизионщики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из знаменитых людей нашего времени высокомерно ляпнул, что мы живем в эпоху «цивилизованной коррупции». Слаповский в своей повести «У нас убивают по вторникам» догадался об этом раньше – о том, что в нашей родной стране воруют, сажают и убивают не как попало, а организованно, упорядоченно, в порядке очереди. Цивилизованно. Но где смерть, там и любовь; об этом – истории, в которых автор рискнул высказаться от лица женщины.
События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлены два произведения популярного российского писателя: «Первое второе пришествие» и «Вещий сон».
Это вторая книга пьес Алексея Слаповского, выпускаемая нашим издательством. Первая, «ЗЖЛ» («Замечательная жизнь людей») оказалась весьма востребованной и в театрах, и у читателей. В данный сборник вошли произведения поставленные, уже имеющие сценическую историю, и совсем новые, недавно написанные. Пересказывать их содержание сложно, но какое-то представление дают наименования жанров, которые предлагает автор. Уже они говорят о многом: реалити-шоу для театра, современная притча, психологический боевик, печальная комедия, драмокомическая пьеса (местами в стихах), страшная, но интересная быль, эксцентрическая комедия, наивный трагифарс, эпопема, лиродрама… При этом самая, быть может, сложная вещь, называющаяся «Осколки», обозначена просто – пьеса, что выглядит неожиданно экстравагантно на общем фоне.
"Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать" — самое полное собрание рассказов Алексея Слаповского. Автор представляет их так: "Это стилистика антиабсурда. Такого нет (или очень мало) в реальной жизни, но может быть и должно быть".Мир абсурден, перевернут с ног на голову. А если его вернуть в исходное положение? Получится мир людей беспредельно честных и добрых, любящих и бескорыстных… До абсурда. На самом деле все, как в жизни, — только интересней.
Остросюжетный детективно-приключенческий роман «Анкета» открывает серию книг известного писателя и драматурга Алексея Слаповского, занимающего, по опросу ведущих критиков страны, первое место в рейтинге «Открытие девяностых».Это роман об удивительных приключениях составителя кроссвордов, который надумал поступить на службу в МВД и должен был для этого заполнить тест-анкету из 377 вопросов. Герой буквально заболевает анкетой, вступает с ней в борьбу… Одновременно он попадает в криминальную переделку, в любовную историю, и все эти сюжетные линии сплетаются в единый узел.Включенные в книгу рассказы «Крюк», «Кумир» и «Братья» из цикла «Общедоступный песенник» раскрывают другие стороны литературного дарования А. Слаповского.