Мои бенгальские подруги - [34]

Оказалось все иначе. Наша бледная коллега стала настоящим центром внимания, в то время как с нами лишь вежливо беседовали. Потом, когда индийцы вернулись на родину, они написали письмо одному нашему студенту с просьбой передать привет «этой красивой белой девушке».

В Бенгалии я на каждом шагу сталкивалась с мечтой о белой коже. Однажды в Калькутте, в одной семье (отец — офицер торгового флота, мать — библиотекарь), бабушка, проявляя заботу о внучке, отозвала меня в сторону и с интересом спросила:

— Скажите, пожалуйста, что вы делаете, чтобы была такая красивая белая кожа?

Я заверила ее, смеясь, что ничего, наоборот, мы делаем все для того, чтобы не быть белокожими. Мы пытаемся держать детей с самого раннего возраста как можно больше на солнце, а во время отпусков загораем и для того, чтобы загар был сильнее, употребляем специальный крем.

Бабушка решила, что я подшучиваю над ней, и стала причитать:

— Ты только посмотри на внучку, папа у нее светлый, мама тоже, а она темная, как ночь. Еще скажут, что я о ней плохо забочусь.

Я постаралась исправить положение и стала рассуждать в бенгальском стиле:

— Ничего, вырастет. К свадьбе будет белая, как мама.

— В том-то и дело, — сказала бабушка примирение. — Но как ее выдать замуж, если она такая черная?

На бенгальском «свадебном рынке» у темной девушки намного меньше шансов, чем у светлой и более некрасивой подруги.

Эта «белокожемания» отнюдь не наследие колониальной эпохи и не выражает стремления приблизиться к англичанам (метисов в Индии не очень-то любят).

Речь идет об эпохе трехтысячелетней давности, когда в Северную Индию начали проникать новые, светлокожие жители — арьи, наши индоевропейские родственники. Они не хотели смешиваться с местным, темнокожим населением. Для охраны своего привилегированного положения они придумали касты (слово «варка» — древний индийский термин для обозначения сословия — имеет и другое значение — «цвет»), Арьи разделили этими кастами свое собственное общество на воинов, священнослужителей, ремесленников и торговцев; неарьев из кастовой системы Индии полностью исключили.

Насколько удалось им сохранить свою привилегированную кровь не. смешанной, можно судить, взглянув именно на современных бенгальцев, населяющих самую восточную часть областей индоарийского расселения. Их кожа отличается самыми разными оттенками, носы часто бывают широкими, приплюснутыми, далеко отходящими от благородной прямой линии.

Мечта же о светлой коже сохранилась до сегодняшних дней и является альфой и омегой бенгальского кодекса красоты.

Студентки из Шантиникетона, которым предстояли свадебные хлопоты, полностью оказывались во власти «белокожемании». Как только весной солнце вступало в свои права, концы сари мгновенно покрывали голову и скрывали лица тем глубже, чем жарче палило солнце. Девушки, которые и зимой не очень-то любили длительные прогулки, теперь ограничивали свое пребывание на свежем воздухе лишь хождением в столовую и на лекции. И только когда солнце садилось, они были готовы немного подышать свежим воздухом, но вечерних прогулок опасались из страха перед змеями, злыми людьми и сплетнями.

Я же всю зиму тайно поднималась на плоскую крышу, снимала с себя бенгальское облачение и, оставшись в бикини, загорала — уж если оказалась на юге, то не стоит упускать возможности как следует загореть. Когда я попыталась рассказать своим самым близким приятельницам о времяпрепровождении на крыше, то мне пришлось прибегнуть к английскому, так как в Индии понятие «загорать» так необычно, что для него даже нет слова в бенгальском языке.

В то время, когда шантиникетонские девушки всячески избегали пребывания на солнце, я беззаботно разъезжала на велосипеде по Бенгалии и фотографировала простолюдинов, у которых для защиты кожи от солнца нет ни возможности, ни времени.

Однако мое отношение к цвету кожи было по заслугам осуждено. В конце весны я была в гостях у матери известного бенгальского поэта. Увидев меня, она сказала:

— Девочка моя, ты как-то потемнела с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Будь осторожна.

Когда же я попыталась ей объяснить, что загорала специально, она категорическим тоном заявила:

— Пожалуйста, не говори мне ничего подобного! Мой свекор выбрал меня из ста сорока девушек только потому, что я белая.

Чтобы придать своей коже как можно более светлый оттенок, бенгальские женщины пудрятся. Но если европейские женщины пользуются пудрой более темного оттенка, чем цвет их кожи, то бенгалки, невзирая на цвет своей кожи, пудрятся всегда только белой пудрой. Издали их кожа действительно кажется несколько светлее, но только издали.

Описывая бенгалок, я невольно вспомнила наших пражских женщин, на расстоянии кажущихся загорелыми красавицами, но вблизи кожа их оказывается не столько загорелой, сколько сгоревшей, красно-коричневой, морщинистой, причем более морщинистой, чем это соответствует их возрасту. Видимо, завсегдатайки модных курортов и всевозможных купален не сознают, что огненный оттенок, приобретенный ценой раздражения кожи, не молодит их, а старит.

Тем не менее мы предпринимаем все усилия, чтобы быть бронзово-загорелыми. Многие из нас готовы буквально страдать весь свой отпуск на солнце, совершенно безразличные к тому, где они загорают — дома, у пруда или за границей у моря, лишь бы коллеги с завистью потом сказали: