Мои 99 процентов - [28]

– Нет уж. Девчачью работу я делать не буду. Мне, пожалуйста, что-нибудь с инструментами.

– Чтобы не вздумала таскать ничего тяжелого, никаких грязных работ, никаких лестниц, никаких электрических… – Том останавливает себя.

Судя по всему, он уверен, что я первым же делом засуну пальцы в розетку. Он озабоченно хмурится:

– Моя страховка этого не покроет. Для меня это будет только лишняя головная боль.

Мой рот непроизвольно раскрывается, в груди, точно трещина в тектонической плите, разверзается бездна. В ушах звенит. Я – головная боль.

– Я не то хотел сказать. – Том явно в ужасе. – Дарси, я неправильно выразился.

– Да ничего страшного. Это же правда. Творите с домом что хотите. Можно подумать, мне есть до этого какое-то дело. Все равно его продадут какому-нибудь богатенькому клону Джейми. Так что какая разница?

Удивительно, что я вообще еще в состоянии говорить. С трудом поднимаюсь на ноги и едва не переворачиваю кофейный столик.

– Тебе есть дело, – возражает он, устремляясь за мной.

Я торопливо скрываюсь в ванной и запираю дверь на защелку.

– И еще какое дело, – доносится из-за двери. – Я не намерен делать с домом ничего, что тебя расстроит.

– Мне нет никакого дела. К тому моменту, когда ты будешь открывать банку с краской, я буду уже примерно в десяти миллионах миль отсюда. Делай, что скажет Джейми, и никакой головной боли.

Пора собрать все эти чувства в кучку, точно разлетевшиеся в разные стороны листки бумаги. Сложить их в стопочку. И отправить в шредер.

– Прости меня, пожалуйста.

Пора смываться, пока я не сотворила что-нибудь непоправимое.

– Пожалуйста, открой дверь, – просит Том и снова стучит. Неужели у него совсем нет никакого чувства самосохранения? – Я совершенно не то имел в виду. Разумеется, никакая ты не головная боль.

– Ты никогда не врешь.

– Еще как вру. Каждый день.

Я смотрю на себя в старое мутное зеркало. Господи, ну и вид! Под глазами лиловые круги. На щеках пылают безобразные красные пятна. Я внимательнейшим образом разглядывала Меган на каждой рождественской вечеринке, на которую приезжала к родителям. Говорю вам, у нее на коже даже пор нет.

– Уходи, – прошу я, потому что знаю, что он все еще за дверью.

Но сюда ему не войти. Я стягиваю с себя одежду и смотрю на свое нескладное тело с чересчур большими суставами и жирком на животе. Пирсинг в соске выглядит так, будто это часть карнавального костюма.

– Я могу снять дверь с петель, – произносит Том дружелюбным голосом.

И я вспоминаю, как прошлой ночью лежала на полу под этой самой дверью, точно побитая собака.

– Валяй, если не боишься получить психотравму на всю жизнь. Я стою в душе.

– Не забивайся обратно в свою раковину. Нет ничего страшного в том, что тебя волнует судьба дома. И я хочу услышать, как ты представляешь себе его окончательный вид. Дарси, – произносит он из-за двери совершенно другим голосом, – пожалуйста, оденься, чтобы я мог обнять тебя и попросить у тебя прощения.

– Ты же слышал, что тебе сказал твой начальник. Ремонт в современном стиле.

Отражаясь от кафельных стен, мой голос звучит еще безжалостнее. Я дергаю вентиль душа, и он принимается плеваться и шипеть. Потом я стою под струями воды и плачу, а вода смывает мои слезы. Идеальное преступление.

Я стою точно на том же месте, где только вчера стоял обнаженным Том Валеска.

Я не намерена больше думать о подобных вещах.

Глава 7

После обеда приезжает электрик, входит в дом и щелкает выключателем у входной двери. Раздается треск, свет гаснет и включается вновь. Чертыхнувшись, электрик отдергивает руку. Дом сегодня явно не в настроении. Ему хочется кого-нибудь обидеть.

На кружке красуется надпись «СВОЛОЧЬ № 1». Из нее выйдет отличный подарок ко дню рождения Джейми. Если мы с ним к тому времени помиримся.

Я щелкаю затвором камеры, слегка поворачиваю кружку на белом поворотном столике, делаю еще один кадр, потом принимаюсь за круговую съемку для создания объемного вращающегося изображения. После этого сливаю фотографии на компьютер и присваиваю им серийные номера. Делаю пометку в своем чек-листе. Если я перепутаю, где какая кружка, то сойду с ума. Это медленная, нудная, скрупулезная работа.

Если я буду думать о том, что в двадцать лет выиграла Росбурговскую премию в жанре фотопортрета, у меня дрогнет рука, и тогда вся фотосессия насмарку. Ну вот зачем Том напомнил мне об этом? Я почти оставила это воспоминание под кроватью у Джейми, вместе с напечатанной на холсте фотографией.

– «Сволочь номер один». Может, взять ее себе? – задумчиво говорю я Патти, которая крепко спит на диванной подушке. – Это же прямо про меня.

Я беру кружку в руки и украдкой бросаю в окно взгляд на Тома: он, весь такой ладный в своей ловко сидящей одежде, с деловым видом обсуждает что-то с расхлябанного вида рабочим, указывая на крышу, и тот согласно кивает.

До чего же быстро я потеряла голову. Если бы у меня был мой телефон, я бы посмотрела на фотографию помолвочного кольца Меган, чтобы прийти в чувство. Я закрываю глаза и воскрешаю его в памяти: огранка кушон, льдистая россыпь искр. Кажется, стоит Меган только нажать потайную кнопку сбоку – и выскочит белый световой меч.