Мое пристрастие к Диккенсу. Семейная хроника XX век - [95]
— Знаешь, Дунскому не очень-то можно доверять…
— Разве? Он вроде ни на кого, кроме тебя, не смотрит.
— Не в том дело. Он мне вчера сказал, что больше всех стран на свете любит Англию. — Катя выразительно смотрела на меня.
— Ну и что? Не Германию ведь, — попробовала пошутить я. — Англия наша союзница.
— Не упрощай. Если он больше всего любит Англию, значит, Россию меньше, — убежденно продолжила Катя и покачала головой. — Нет, в разведку с ним я бы не пошла.
— Ты собралась в разведку? — не удержалась я.
Катя передернула плечами и гордо удалилась.
А я стала раздумывать, как бы поделикатнее предупредить Юлика. Но нужды в этом не оказалось. Видно, он сам быстро понял, с какой неуемной бдительностью столкнулся. Прогулки прекратились.
От всего этого дурацкого разговора осталось свидетельство, что Юлик очень любил Англию. Неудивительно: она была сродни его врожденному джентльменству.
Ударим сифилисом по бруцелезу!
Наша юрта стояла на отшибе от аула, в котором жили казахи: старики, женщины, дети. Они являли страшное зрелище: согбенные вдвое, с вывернутыми суставами, едва прикрытые рваниной, многие с проваленным носом, дети в гноящихся язвах.
— Бруцеллез, — объяснил Партизан.
Он продолжал приходить к нам и рассказывать о героических подвигах в Крыму.
— Почему этих людей не лечат? Надо же что-то делать!
— Бруцеллез неизлечим. А скот весь поражен.
— Весь?!
— В этих местах весь.
— А как же молочные продукты?
— Их специально обрабатывают на заводе против бруцеллеза. Кстати, вы не должны употреблять здешнее молоко. А местным говори — не говори. Дикари.
— А им доставляют какие-нибудь другие продукты?
— Что вы мне задаете детские вопросы? Война, — он пожал плечами.
— Не сходятся концы с концами у нашего Партизана, — задумчиво произнес Дунский.
— Что ты хочешь, — возразил Федя Орлов. — Действительно, война. Откуда взять продовольствие?
— А до войны?
— Похоже, здесь цивилизация не ночевала, — вставил Сережа Шварцзойд (Шварц).
Он был однокурсник Дунского. Высокий, нескладный, жгуче черный с голубыми детскими глазами. Он обладал энциклопедической памятью и многими дилетантскими талантами: рисовал, пел классические арии. Его любили.
Подробные разъяснения дала фельдшерица Маша. Эта русская девушка попала сюда по окончании медтехникума.
— Война — не война. Здесь сроду так было. Чтоб бруцеллез вывернул все суставы, надо много лет болеть. При скоротечном умирают за год. Смертность — ой-ой-ой! Молоко бруцеллезное, мясо бруцеллезное. А что есть? Завоза никакого. Медикаментов никаких.
— Прямо как при царизме.
— Средневековье!
— Куда там! — подал голос Шварц. — Общинно-родовой. Мы попали в доисторические времена.
— А я помру, — глаза фельдшерицы наполнились слезами. — Еще два года отрабатывать, да и потом не отпустят. Помру.
— Ну что ты, Маша! Убережешься. Ты же знаешь, как.
Она вытерла слезы.
— Воду из водопоя сырую не пейте. Мыться надо тоже только кипяченой. Там дети сифилитичные купаются. Видали язвы? Накладываю мазь, а толку?
— Хорошенький выбор: сифилис или бруцеллез. Что предпочтем?
— Ударим по сифилису! — хихикнул Шварц.
— Не так! — закричала Нинка Герман. — Ударим сифилисом по бруцеллезу!
Она мощно захохотала.
— Это достойно стать лозунгом, — сказал Дунский, иронично улыбаясь среди общего хохота.
Шварц не поленился написать на раздобытой где-то картонке и повесить в юрте: «Ударим сифилисом по бруцеллезу и разгильдяйству!»
Никто не мог знать, что через год, уже в Москве, наш бригадир Федя Орлов умрет от скоротечного бруцеллеза.
По молодости лет, несмотря на усталость и голод, мы искали (и находили) любые поводы для смеха. Хохот часто сотрясал юрту.
Тем более что с фронта пошли обнадеживающие вести. Их приносила Маша из правления совхоза, где было радио.
После победы на Курской дуге наши войска пошли в наступление, освобождая город за городом. Вместо салютов мы устраивали пляски дикарей. Почему-то особенно бурное ликование вызвало освобождение Брянска.
— По-ка-за-ли фрицам Брянск! По-ка-за-ли фрицам Брянск! — отплясывали мы.
Поутихнув, слушали очередную главу «Гонимых ветром», но радостное возбуждение все еще витало. Вдруг кто-то громко вскрикнул.
— Ты чего?
— Блоха. Кусается, черт! Вроде я ее убил, а она снова тут…
— У меня тоже есть одна знакомая. Живучая!
— Она вам пока-а-жет Брянск! — в голосе Шварца было такое непередаваемое злорадство, что грохнул хохот.
— Как наши фрицам!
Пути сленга неисповедимы. Это вошло во вгиковский обиход. Много лет спустя можно было услыхать по любому поводу: «Она вам пока-а-жет Брянск!» Хотя никто не помнил, откуда это пошло.
Однако наш незрелый оптимизм подвергся новым испытаниям.
Уже несколько дней не привозили хлеба. Однажды нас встретил пустой котел. Это повторилось и назавтра.
— Перебои со снабжением, — объяснил Партизан. — Что поделать! Война. Потерпите.
Научиться бы терпеть зверский голод! Начался лихорадочный обмен с казахами. Поменяли все, осталось только то, что прикрывало наготу. В ход пошли последние вещички: иголки, нитки, пояски.
В обмен девочки получали арамчик — розовые спрессованные кусочки вытопленных пенок. В них, по словам Маши, не могли сохраниться бациллы. Но они были почти невесомы и не насыщали.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».
Воспоминания Раисы Харитоновны Кузнецовой (1907-1986) охватывают большой отрезок времени: от 1920-х до середины 1960-х гг. Это рассказ о времени становления советского государства, о совместной работе с видными партийными деятелями и деятелями культуры (писателями, журналистами, учеными и др.), о драматичных годах войны и послевоенном периоде, где жизнь приносила новые сюрпризы ― например, сближение и разрыв с женой премьерминистра Г. И. Маленкова и т.п. Публикуются фотографии из личного архива автора.