Мое обретение полюса - [142]

Я добрался туда рано утром 20 мая 1909 г. и немедленно направился к дому губернатора Кроля. Губернатор — высокий, лысый, полный достоинства 50-летний мужчина с мягкими манерами, обладающий значительными познаниями в литературе и науке, — сам открыл мне дверь. Он радушно пригласил меня войти, а затем осмотрел с головы до ног.

Я выглядел ужасно. На мне была потрепанная куртка из тюленьей кожи, потертые штаны из медвежьей шкуры, заячьи чулки и рваные ботинки из тюленьей кожи. Само собой разумеется, я был очень грязен. Мое загорелое, бронзовое лицо осунулось, а спутанные волосы были не подстрижены. Однако я несколько пришел в себя после ванны и смены белья за неделю до этого в Тассуасаке. Позднее мое одеяние было заменено: новой одеждой меня снабдил губернатор Кроль, в ней я и прибыл в Копенгаген. Я выглядел так, что не очень удивился, когда губернатор неожиданно спросил меня: «У вас есть вши?»

Несколько лет назад ему довелось принимать в своем доме подобных мне арктических пилигримов, после чего вши — эти паразиты — еще долгое время терроризировали все поселение. Я заверил его, что, несмотря на мою непрезентабельную внешность, в этом отношении он находится в полной безопасности.

В комфортабельном доме губернатора я воспользовался его большой библиотекой. У меня была огромная удобная постель с пуховыми матрацами и чистыми простынями. Я спал почти беспробудно, посвящая примерно четыре-пять часов в день работе над своими записями.

За завтраком я коротко рассказал губернатору Кролю о своем путешествии, и хотя тот держался корректно и был приятен в обхождении, я заметил, что он отнесся скептически к моему сообщению о том, что я достиг полюса. Я прожил у него с месяц, пользуясь его канцелярскими принадлежностями, когда дорабатывал свое повествование, над которым основательно потрудился еще на мысе Спарбо. Мои записи и бумаги были разбросаны по всей комнате, и губернатор Кроль прочитывал их. По мере того как он знакомился с написанным, его недоверие ко мне постепенно таяло, и в конце концов он стал относиться ко всему прочитанному с энтузиазмом.

Вот уже год, как губернатор Кроль не располагал сведениями о событиях в мире. Он, так же как и я, с волнением дожидался почты. Я с большим интересом ознакомился с новостями в газетах за предыдущий год. Мы проводили досуг как могли, когда однажды ранним туманным утром в гавань вошел большой пароход. Это было паровое китобойное судно «Монинг» из Дании. Капитан Адаме сошел на берег с письмами и новостями. Он сообщил о замечательном путешествии Шеклтона к Южному полюсу. Это было первое, о чем он рассказал, перечисляя события истекшего года. Затем он высказал мнение, что Англия, так сказать, американизиро-валась в вопросах политики, и после перечисления всевозможных новостей из области китобойного промысла и рыболовства сообщил, что самой значительной новостью из Америки был успех оперетт «Веселая вдова» и «Принцесса доллара». Я был приглашен на борт, где впервые за истекшие два года отведал настоящий бифштекс. Затем я рассказал капитану о том, что покорил полюс. Он очень заинтересовался моим рассказом — все подробности, казалось, подтверждали его собственные предположения относительно ледовой обстановки в районе полюса. Я сошел на берег, унося с собой его подарок — мешок картофеля. Для губернатора Кроля и меня самого этот картофель был самым тонким деликатесом. Подобно десерту, вкус свежего, мучнистого картофеля придавал нашим блюдам законченность.

Я сообщил капитану Адамсу кое-какие сведения о новых районах промысла и охоты, и он сказал на прощание, что обязательно исследует их.

[180]

Жизнь в Упернавике была довольно интересной. 17 июня мы наблюдали полное затмение солнца. Оно началось вечером в 7 часов 18 минут по местному времени и закончилось в 9 часов 10 минут. В течение нескольких дней эскимосы с тоской посматривали на небо, встречая наступление таинственной темноты, сопровождавшей затмение. Все были взволнованны и находились в состоянии некоторого беспокойства. Набожные люди поговаривали, что вскоре один за другим последуют штормы, как проявление небесного гнева, что исчезнут все до одного тюлени и что все добрые люди должны молиться. Хотя вскоре действительно разразился сильный юго-западный шторм, дни накануне затмения были ясными и теплыми.

Губернатор Кроль предложил устроить нечто вроде обсерватории на высоких скалах восточнее городка. Мистер Андерсон, помощник губернатора, и я присоединились к этой «экспедиции». Мы взяли закопченные и «янтарные» стекла, карандаши и бумагу, фотокамеру и полевой бинокль. Прежде чем мы успели приступить к наблюдениям, северный краешек солнца оказался словно обломанным. Ветра не было, в небе — ни облачка. Лучших условий для наблюдений быть не могло. Щебетание снежной овсянки и жужжание пчел наполняли радостными звуками арктическое лето. Крошечные песчаные мухи носились, подобно облачкам, и воды сверкали накалом середины лета. Эскимосы в ярких одеждах собрались небольшими группами в разных местах и время от времени бросали прямо-таки застенчивые взгляды на солнце, будто ожидая чего-то страшного. Они разговаривали приглушенными голосами.