Мое королевство. Бастион - [8]

— Та-ак, — Даль осторожно похлопал книгой по колену, краем глаза следя, как Ариша пожирает ее взглядом. — Подрывной литературой балуемся?

— Это последняя сказка Саши.

Ариша вытянула из рукава платочек и скомкала в ладони.

— Изданная мужем специально для вас в единственном экземпляре.

— Можете мне не верить…

— Отчего же? Каждый ваш шаг нам навстречу будет сопровождаться таким же нашим шагом. Никаких отпечатков пальцев, — они и так у нас уже есть, — никаких фотографий анфас и в профиль позади дощечки с номером. Никаких острогов и уголовников. Приятный дом с садом, обслуга. Сотрудничество со следствием может принести ощутимую выгоду.

— Это низко! — она дернула и разорвала платочек.

— Это прагматично. Вы помните, что нас встречали репортеры? Вы еще спрашивали, Арина Михайловна, куда я вас привез. Это элитный бордель «Семь покрывал». И если вы все же откажетесь с нами сотрудничать, завтра все газеты выйдут с аршинными заголовками, прибавляющими к вашему реноме убийцы и ведьмы еще один оригинальный штрих.

Ариша вскочила и бросилась к окну, у приоткрытой створки которого курил один из людей Даля. Оттолкнула его и вскочила на подоконник. Но выпрыгнуть ей не дали, стянули за локти и голени, поставили на ноги головой в пол, стянули рукав шубки, и флегматичная тетка в униформе горничных Твиртове воткнула шприц прямо через платье чуть выше локтя.

Лицо Ариши стало вялым, члены расслабились. Ее проводили до стула и усадили снова. Тетка похлопала девушку по щеке:

— Ну-ну! И нечего так разоряться. Покажите зубки: нет ли пломбочек с цианидом. Сереж, присвети!

Тот, что подавал Далю книгу, направил свет на Аришин рот.

Секретарь Степан потянулся, поставив стул на дыбы:

— Зря ее остановили. Представляете? Заголовки жирным «пеньо» на полстраницы: «У блядей из окошек сигать снова в моде!» Знатно!

— Заткнись.

Степан пожал плечами: «А я что? Я ничего».

— Инна?

— Пломб нет, Даль Олегович, — тетка убрала зубоврачебное зеркало. — Я бы советовала ее на успокоительных держать. Дамочка нервенная.

— Мне не нужен овощ.

— Так я понимаю. Съездить не поленюсь утром и на ночь — уколоть, чтобы ей спалось лучше.

Даль похлопал тетку по запястью:

— Хорошо, мы с вами это потом обговорим. Продолжайте.

Инна снова открыла свой безразмерный чемоданчик.

— Вот тут последние шедевры от модных мастерских Ракеле: платье со стразами и разрезом до пи… доверху, в общем. И две комбинации с жестким кружевом: желтая и лиловая. Надеюсь, на фигурке не треснут. Кто ж знал, что она корова такая. Раздевайся! — это было обращено к Арише. — Все снимай! Наше наденешь: чулочки, подвязки, панталончики. Да что ж ты копуша такая! — она стала помогать Арише, которая неверными руками пыталась расстегнуть крючочки на спине.

Девушку обрядили и раскрасили, как дорогую проститутку, и провели в салон, где пировали, курили и работали давешние репортеры.

Явление моны Адашевой встретили одобрительным свистом. Осветители кинулись ставить свет перед изящной козеткой в алькове, два фотохудожника сцепились за лучший ракурс для камер, назойливые выпускающие лезли с гранками и еще влажными фотографиями. Даль умудрялся отвечать всем. Кого одобрил, кого приструнил, кому подкинул денег на шампанское. Инна со стилистами раскладывала Аришу на диванчике; фоторепортеры нудили: и шелк скользит, и складки лежат не так, и лиловое на розовом выглядит ужасно… И вдвоем заклевали третьего, посмевшего заикнуться, что фотографии все равно черно-белые.

— Модель! Где модель?!

Из боковой двери явился мужчина с телом божества и тупым синим взглядом. Зыркнул на Аришу и объявил, что не может работать с девушкой, ведущей себя, как бревно.

— За такие деньги, — зашипели редакторы, косясь на Даля, — ты и с самим бревном поработаешь.

Отсняли несколько сцен. За это время Даль успел выбрать фотографии для утренних номеров, одобрить тексты, уточнить, что мону Адашеву на вокзале никто не встречал и супругу либо кому-то еще об ее отсутствии с почты и телеграфа не сообщали. От телефонисток сведений тоже не было.

Крапивин отдал приказ взять книгопродавца Гюльшу Камаль и издателя Адашева под наблюдение и провести негласный обыск на его предприятиях, а также отследить любые контакты и связи, существующие между ними. Посты с почтамтов также велено было не убирать. Работа предстояла огромная, муторная, скучная и, вполне вероятно, безрезультатная.

Покончив с первой необходимости делами, Даль отказался от шампанского и попросил принести чаю себе и моне Адашевой. Когда лампы с их режущим светом отключили, она продолжала лежать на козетке, как мертвая, лишь отстранила руку Инны, собиравшейся вытереть пот с ее лба. И глядя на комиссара блекло-синими глазами ведьмы, шепнула:

— Вы поплатитесь за это.

— О, ожила! — Инна хохотнула. — Чайку желаете? С сушками.

Ариша не пожелала. Зато Даль охотно выпил жидкость цвета темного янтаря, тяжело покачивающуюся в толстостенном стакане с серебряным подстаканником. На боку подстаканника изгибалась танцовщица — знак «Семи покрывал», а горячую ручку пришлось обернуть салфеткой.

— Почему вы уехали от мужа, Арина Михайловна?

— Он домогался меня. Я… больше не могла этого выносить.