Модус вивенди - [42]

– Я… не понимаю, – неуверенно промямлила я, совершенно теряясь от такой вспышки на пустом месте. – Почему вам это так важно? Мы же…

– Ах да, я понял. Родословной не вышел, – процедил он, резко отстраняясь.

– Игорь, постойте… постой! – я попыталась поймать его за руку, но это оказалось запредельное усилие – протянуть ладонь я была не способна. – Это просто привычка! Я совершенно не понимаю, почему вы… ты так реагируешь, но, если это так принципиально, я… Я не хотела тебя обидеть. Зачем тебе это? Почему так важно, ты или вы? – совершенно запутавшись, напрямую спросила я. Он ведь явно здорово обиделся, и это все отдавало продолжением недавнего бреда. Огромный взрослый мужик всерьез обижается просто из-за того, что я вежливо с ним разговариваю. Раньше мне казалось, что он так ведет себя из природной вредности и только для того, чтобы позлить меня. Сейчас стало ясно, что дело гораздо серьезней.

– А почему тебе принципиально обратное? – все еще раздраженно, но уже явно остывая, спросил он.

– Это не принципиально, это… с детства вбитая привычка, – осторожно подбирая слова, попыталась ответить на странный вопрос. – «Ты» – оно более снисходительное, «вы» – уважительное. Обычно для «ты» требуется разрешение. Но если для… тебя это так важно, я постараюсь. Хотя все равно не понимаю почему.

– Бесит, – коротко отозвался он. Пару секунд помолчал, но потом все же решил пояснить: – Отдает лицемерием, формализмом и предательством. Гадость, сказанная в вежливой форме, становится еще большей гадостью, чем в грубой. Ладно, спи, тебе сейчас это нужнее всего. Только поешь перед этим.

Каким-то загадочным образом ориентируясь в темноте, он добыл из ниши в стене колбу с питательным раствором, аккуратно меня им напоил. Я попыталась удивиться, откуда у мужчины навыки сиделки и знания об обращении с больными, но тут же сама на этот вопрос ответила: наверняка он обучался основам медицины. Если даже нам их давали в Университете, то уж военным – тем более были должны.

Потом Одержимый вышел. Видимо, внезапного нападения он уже не опасался или ушел ненадолго, по исключительно важному делу.

А я, уже погружаясь в нормальный, не горячечный сон, вяло подумала, что причиной настолько агрессивного неприятия такой простой вещи, как вежливое обращение, может быть только очень большая и очень личная обида. Или, может быть, детская травма. Откуда мне знать, как обращались в приюте с маленьким мальчиком, которого испугались собственные родители?

Когда я проснулась в следующий раз, Ветрова в обозримом пространстве не наблюдалось. Несколько секунд я потратила на оценку собственного состояния – и пришла к выводу, что чувствую себя вполне неплохо. Настолько неплохо, что способна самостоятельно встать, одеться и дойти до уборной. Правда, на свою голову, успела выполнить только первый пункт. Когда ноги коснулись пола, комната наполнилась мягким рассеянным светом, а через мгновение вернулся Одержимый. Совершенно растерявшись, я неловко попыталась прикрыться руками.

– Да ладно, чего я там не видел, – в своей привычной манере ухмыльнулся мужчина, скрещивая руки на груди и приваливаясь плечом к краю входного проема.

– Игорь Вла… – раздраженно начала я, но осеклась, вспомнив, до чего мы договорились вчера, и продолжила, стараясь говорить ровно и уверенно: – Игорь, отвернись. Пожалуйста.

Он усмехнулся, но послушался и действительно повернулся ко мне спиной, опираясь о стену уже другим плечом.

Достав из шкафа комбинезон, я шмыгнула в уборную, уговаривая себя успокоиться и перестать смущаться.

– Тебя, когда проснешься, жаждали видеть аборигены, – насмешливым тоном заметил Ветров, оборачиваясь, когда я, уже одетая, вернулась в комнату.

– Именно жаждали? – растерянно уточнила я. – Как-то это на них не похоже.

– Да ладно, – с неприятной глумливой ухмылкой возразил он. – Стоило выгоду почувствовать, сразу такими разговорчивыми стали – мама не горюй. Оказалось, прекрасно они могут общаться без своих плясок, надо только захотеть.

– Кхм. И о чем ты успел с ними поговорить? – морально готовясь к катастрофе, спросила я.

– Я их в основном грубо посылал, – смерив меня насмешливым взглядом, Ветров слега повел плечом. – Ну, и с разрешения твоего начальства сообщил, что мы можем вылечить и эту их «горячую смерть», и вообще все что угодно. Они, конечно, поначалу не поверили, но твой пример их впечатлил: бабы от этой заразы у них дохнут практически без вариантов. Что, кстати, странно, потому что самки обычно более живучи.

– Это ведь ты меня вылечил, да? – пристально глядя на него снизу вверх, проговорила я.

– Ну, вроде того, – со смешком признался он, разглядывая меня с каким-то странным выжидательным любопытством.

– Тоже какая-то из способностей Одержимых?

– Способность одна, использовать ее можно по-разному, – поморщился он. Настаивать на подробном ответе я не стала, все равно не расскажет. Вместо этого сделала то, что следовало сделать еще вчера.

– Спасибо, – получилось тихо, но искренне. Ветров вопросительно вскинул бровь, поощряя меня на дальнейшие пояснения. – Мне почему-то кажется, что это было очень непросто, и ты не обязан был это делать. Но сделал. Как я могу тебя отблагодарить?